Казалось, старший инспектор Уайт, уходя из Скотленд-Ярда, прихватил с собой копии материалов всех уголовных дел, к которым имел какое-либо отношение.
– Я боялся, Кэти, что мои коллеги все это выбросят, – подал голос хозяин дома, – а потом будут об этом сожалеть.
Сказав это, он хитро ей улыбнулся. Как отметила про себя Кэти, он в первый раз назвал ее по имени, и она задалась вопросом, уж не входит ли в его намерения вовлечь ее в некий тайный заговор.
– Должно быть, я сошел с ума, решив вам все это показать, – сказал Уайт. – Ведь вы, вернувшись в Скотленд-Ярд, можете на меня нажаловаться и у меня будут серьезные неприятности из-за того, что я все это храню. Итак, Кэти, – интимно наклонился он к ней, – ответьте мне: не совершил ли я ошибку, пригласив вас сюда и открыв вам свою душу? С меня за это не взыщется?
Кэти отступила на шаг, почувствовав себя некомфортно из-за близости Уайта. Комната, где они находились, вызывала у нее клаустрофобию, а вкрадчивость и навязчивость Уайта казались немногим лучше его прежней нарочитой грубости.
– Сейчас нас волнует только одно: местонахождение Евы Старлинг, – сказала она. Потом ей пришло на ум, что хозяина дома необходимо как-то ободрить, и она добавила: – Но все это… хм… Питер… выглядит весьма впечатляюще.
Но Уайту этого было недостаточно.
– Да, это так, Кэти. Но могу ли я вам доверять – вот в чем вопрос! Могу ли я на вас положиться?
– Полагаю, можете.
Некоторое время он молчал и смотрел на нее в упор, как если бы стремился прочитать ее мысли, понять, заслуживает ли она его доверия. Потом он согласно кивнул и сказал:
– Очень хорошо. В таком случае присаживайтесь. Посмотрим, что можно для вас сделать.
Судя по всему, буквенно-цифровые индексы были Уайту без надобности. Он уверенным шагом направился к одной из полок, снял с нее несколько папок с делами и перенес их на стол, после чего опустился на стул рядом с Кэти. Одна из папок содержала ксерокопии полицейских документов, другая – стенограммы заседаний суда, а третья – газетные вырезки, сообщавшие о ходе процесса. Хотя с тех пор прошло не более десяти лет, бумаги пожелтели, истончились и, казалось, вот-вот порвутся на сгибах.
– Боевой оказался парнишка, ничего не скажешь, – произнес Уайт, передавая Кэти вырезку из журнала под названием «Работа». На фотографии был запечатлен улыбающийся Келлер, одетый в фуфайку с подложенными наплечниками, какие носили игроки в американский футбол. Заголовок статьи гласил: «Лучший нападающий лондонской полиции». – И чрезмерно самоуверенный… Но у нас никто не считал его плохим. По крайней мере до тех пор, пока Старлинг не выдвинул против него обвинение.
