– В полном одиночестве? Без Марианны, без друзей?
– Марианна не любит Лондон, и в нашей городской квартире только одна спальня. Кроме того, у Евы нет друзей помимо моих, и они в основном люди моего возраста. Я все равно всех их обзвонил, но безрезультатно.
– А как насчет телефона, Сэмми? Разве вы с ней не поддерживаете контакт во время ее отлучек?
– Разумеется, поддерживаем. Как правило. Но иногда эти чертовы фильмы очень сильно на нее действуют и она забывает отвечать на мои звонки. Она, видите ли, не слишком хорошо знает, как пользоваться автоответчиком и вообще вещами такого рода. У нее даже мобильника нет. Говорит, никак не может запомнить, какую кнопку надо нажать, чтобы набрать номер или прослушать оставленное ей сообщение. И мне не хотелось в этом смысле на нее давить, чтобы не возникло чувства, будто я ее проверяю. Так что я по-настоящему стал за нее беспокоиться только после уик-энда. Когда до вечера вторника никаких известий от жены не поступило, я решил на следующий день поехать на нашу лондонскую квартиру, чтобы на месте выяснить, что случилось. А в среду утром пришло первое письмо. То, со словами: «Где она, Сэмми?» – Он вытер пальцами рот. – Воспринималось вроде как обвинение в мой адрес. Она исчезла, а я об этом даже не знал… Как вы думаете, когда ее похитили?
– Первое письмо помечено штемпелем, поставленным утром во вторник, – сказал Брок. – Прошу вас, Сэмми, покажите эти письма детективу Брену.
Старлинг передал письма Брену. Последний, вынув послания из конвертов и глянув на них, задал тот же вопрос, который несколькими часами раньше задала Кэти.
– Это старые марки?
– В самом деле, расскажите нам побольше об этих марках, Сэмми, – произнес Брок. – Что-то я не вижу пока в них особого смысла.
– В действительности все очень просто: я филателист.
Кэти заметила, как на мгновение поглупело от изумления лицо Брена.
Старлинг пожал плечами:
– Коллекционирование почтовых марок – мое хобби. В определенном смысле я такой же фанатичный почитатель редких марок, как Ева – латиноамериканских фильмов.
Присутствующие встретили его откровение зловещим молчанием.
– И с каких пор вы предаетесь этому увлечению? – наконец спросил Брок.
– Я начал собирать марки еще в детстве. Потом надолго о них забыл. Полагаю, я снова проявил к ним интерес примерно в то время, когда умерла Бренда. Коллекционирование позволило мне отвлечься от печальных мыслей о ее смерти и других неприятных вещах.
