И снова именно Смит прервал Пресвитера:
– Убить? Уже пытались его убить огнем, и что по-лучилось? Вы как знаете, а я не буду в этом участвовать! В конце концов у меня жена и…
– Да на тебя плевать, Восемьдесят Пять. У тебя же нет Веры! – сказал Дилон, даже не повернув головы. – Ты – не брат, ты не один из нас. Ты – работник Компании!
Аарон так и замер с приоткрытым ртом. Но он еще не собирался сдаваться.
– Да? Ну и что же плохого в том, что я работник Компании, а не… Короче – не преступник? Вы говорите, что я тупой? Ну, пускай так… Но я все же оказался достаточно умен, чтобы не попасть сюда!
– Тебе не кажется, что ты все-таки попал именно сюда? – впервые подала голос Рипли. Смит попросту не обратил внимание на ее слова.
– Да! – с вызовом повторил он. – Я достаточно умен, чтобы не получить пожизненное, как все вы! И я, между прочим, вышел в офицерский состав, я командовал вами – пусть и под началом Эндрюса!
Дальше ему продолжить не удалось. Люди вокруг угрожающе зашевелились, и, хотя Смит действительно не был наделен высокими умственными способностями, он все же понял, что замолчать ему будет гораздо полезней для здоровья.
– Ну, хорошо, хорошо, – спокойно продолжил Дилон. Казалось, он заранее предусмотрел такие возражения и ему даже на руку, что их высказывает Смит, а не один из братьев. – Итак, кто хочет, может присоединиться к Восемьдесят Пять в его сидении на заднице…
– Да, я тоже намерен сидеть на своей заднице! – не выдержал Голик. – Я намерен именно сидеть на заднице, а не заниматься авантюрами!
– Я же сказал – хорошо! – теперь Дилон говорил уже опасно спокойным голосом. – Валяй, продолжай беречь свою задницу, раз это лучшее, что у тебя есть. Да, ведь я совсем забыл: у тебя же заключен персональный договор с Господом Богом. Ты у нас бессмертен, ты будешь жить вечно, правда?
Голик потупился.
– Н-ну? – Пресвитер обвел взглядом присутствующих, и всем показалось, что они заглянули в жерло орудия. – Кто еще согласен с мистером Голиком и мистером Восемьдесят Пять?
Все неловко молчали.
– Ладно… – Дилон презрительно сплюнул, попав при этом на ботинок Смита. – Все вы бабы. Не женщины, а именно бабы. Женщина – вот! – широким жестом он указал на Рипли. – Вот с ней мы и пойдем воевать. Вдвоем! Женщина и мужчина. А вы…
В наступившей тишине раздался голос Кевина:
– Эй, ребята, а мы-то что себе думаем? Может, кто-то и впрямь собрался жить вечно? Лично я – нет!
Кевин высказался подчеркнуто расплывчато: он, видимо, и сам еще до конца не определился, на чьей он стороне. Поэтому его слова, наверное, не переломили бы испуганного упорства остальных. Но тут с места вскочил еще кто-то и все посмотрели на него.
