Лезвие топора врезалось в решетку рядом с ней с такой силой, что глубоко прогнуло железные прутья.
Сначала Рипли посмотрела на топор, потом перевела взгляд на Дилона.
– Что это значит? – спросила она.
Дилон, не отвечая, уставился в пол.
– Ты что, промахнулся? – Рипли была сама удивлена тем, насколько твердо звучит ее голос.
Только после повторного вопроса Пресвитер осмелился посмотреть в глаза Рипли.
Нет, Дилон не промахнулся! Лоб его усеивали крупные бисеринки пота, эбеновая кожа приобрела пепельно-серый оттенок. Рипли никогда раньше не видела, как бледнеют негры. Вообще, он выглядел так, словно мгновение назад ему предстояло не убить, а быть убитым.
– Нет… нет, ты знаешь, сестра… так нельзя, – забормотал он торопливо, каким-то жалко-оправдывающимся тоном, словно и впрямь был виноват. – Эта штуковина… эта тварь погубила уже половину моих братьев. Нет! Во всяком случае, пока он жив – должна жить и ты.
– Мне и самой хотелось бы его пережить, Дилон. Но что же делать…
Шумно вздохнув, Дилон отер рукавом пот с лица. Рипли показалось, что при этом он еще и украдкой промокнул глаза – чего, конечно, быть не могло.
– Пока зверь жив, ты не умрешь, – сказал он уже спокойно. – Это – мое последнее слово!
– Можно подумать, что раньше тебе никого не приходилось убивать.
Рипли все еще сохраняла спокойствие. Но мгновение спустя ей уже не хватило сил на это спокойствие. Дальнейшее ей запомнилось плохо. Кажется, она бросилась на Пресвитера, как в свое время – на Смита. Кажется, она осыпала его градом бессмысленных оскорблений и упреков (запомнился лишь один из них: «Ты, макака черная, почему ты не убил меня, как ты посмел это сделать?!»). Некоторое время Дилон, ошеломленный ее натиском, молча терпел все это, но вскоре рывком освободился – и уже сам зажал ее в стальном захвате, сковав движения.
– А ну прекрати истерику! – крикнул он. И продолжил чуть слышно, щекоча дыханием ухо:
– Слушай меня, сестра… Ты слишком рано сочла себя обреченной. Не рвись умереть красиво! Возможно, твоя миссия еще не завершена.
– Не надо утешать меня, Дилон, – опомнившись, Рипли прекратила сопротивляться и Пресвитер сам отпустил ее. – Я не ребенок, чтобы манить меня пустой надеждой… И я отлично понимаю, что мне конец.
Дилон досадливо поморщился.
– Все-то ты понимаешь… Так пойми еще кое-что: вместо того чтобы отдавать свою жизнь задаром, ты имеешь возможность взять за нее хорошую цену…
– Какую цену? – Рипли попыталась сосредоточиться. Наконец ей это удалось.
