А главное, — все было сделано как-то удивительно уютно и хорошо, с большим вкусом. Без лишнего выпендрежа. Без разных там колонн и статуй. Без ненужного зазнайства и снобизма или желания пустить пыль в глаза. Что, вообще говоря, было трудно ожидать от простоватого Лопатина.
— Ну, Лопатин! Ты даешь! — восхищались старые приятели. — Это что же, ты сам все придумал? Или дизайнер какой?
— Это все жена, — скромно отвечал Лопатин. — Она все придумала.
— Ай да Пушкина! Ай да молодец!
— А там, на другой стороне пруда, чей дом? Вон тот рыцарский замок из белого камня? — жадно интересовались гости. — Тоже ваш?
— Нет, — скромно говорил Лопатин. — Там не мы… Там шурин живет, — и он как-то виновато разводил руками.
— Мой младший брат. Сашка, — поясняла Пушкина, и ее лицо почему-то мрачнело.
Гости были искренне восхищены. Надо же, такая роскошь!
— А на лошади — это ты, Лопатин, катаешься? Или Пушкина?
— Нет. Лошадь тоже шурина.
— Да, — подтверждала Пушкина. — Персик никого, кроме Сашки, к себе не подпускает.
И само мероприятие оказалось организованным по высшему разряду. На станции целый вечер дежурил специальный автобус, который подвозил на вечеринку тех, кто не смог приехать с общей группой. На кухне ни на минуту не прекращала стряпню пушкинская кухарка. Две ее молоденькие дочки, одетые в одинаковые симпатичные передники, разносили закуски и убирали грязную посуду.
Нарядно накрытый стол стоял прямо посредине стриженой лужайки. Кроме этого, в разных концах ухоженной милой глазу территории — в беседке под березами, на терраске без устали топившейся бани, возле мангала на площадке для барбекю за домом, на крохотном персональном пляже, даже возле качелей на детской площадке — заботливой рукой хозяйки были поставлены столики, за которыми дорогие гости в любую минуту могли выпить и закусить. Что большая часть и делала с завидной прилежностью.
К тому же погода выдалась на славу: было тепло, тихо, голубело чистейшее небо, на нем ни облачка, ласковое вечернее солнце, теплый залив, девственная тишина… Гости то разбредались по участку, сбиваясь в группы, то вновь сходились за главным столом на лужайке, то бросались в воспоминания, хохоча, как сумасшедшие, неизвестно над чем, то принимались петь песни. Короче, встреча удалась.
Но главное удивление, недоумение, изумление вызывала, безусловно, перемена, произошедшая с самим Васей Лопатиным и его женой.
Потому что, с одной стороны, это были те же самые люди, что учились когда-то со всеми в классе. А с другой стороны — совсем не те!
