Жеребкинс нажал ещё несколько клавиш, и темно-синие глаза Артемиса заняли всю ширину экрана.
«Что во мне особенного? – прогремел голос человека. – Хотя бы то, что я знаю, как выбраться из временного поля».
– Ну что, лжет он или нет?
Тучч и Аргон переглянулись, напрочь позабыв о своих разногласиях.
– Нет, – в один голос ответили ученые.
– Он говорит правду, – прибавил специалист по поведению.
– Или, – объяснил психолог, – искренне уверен, что это правда.
Крут капнул в глаз промывающего раствора.
– Так я и думал. Только я посмотрел в лицо этому человеку, как сразу понял: он либо гений, либо безумец.
Спокойные глаза Артемиса взирали на них с экрана.
– Так кто именно? – уточнил Жеребкинс. – Гений или безумец?
Крут схватил со стойки с оружием свой трехствольный бластер.
– Какая разница? – рявкнул он, вешая бластер, самого надежного из своих друзей, на бедро. – Обеспечьте мне переброску к шахте Е1. Этот Фаул, кажется, все знает о наших правилах. Так вот, настало время парочку этих правил нарушить.
А кроме того, настало время ввести в картину мира нового персонажа. Строго говоря, персонаж этот не совсем новый. Мы уже встречались с ним раньше, в полицейском участке в Гавани. Это Мульч Рытвинг, гном-клептоман, проходящий по делу о многочисленных кражах. Сомнительная личность, даже по меркам Артемиса Фаула. А ведь наш рассказ и так страдает от переизбытка всяческих аморальных личностей.
Мульч родился в обычной гномьей семье, но ещё в детстве понял, что горное дело, которым занимались все его обитающие в подземных пещерах предки, – не для него.
И тогда он решил найти своему главному таланту землекопа другое применение. Его целью стала чужая частная собственность – главным образом принадлежащая верхним людям. Конечно, это значило отказаться от своей волшебной силы, ведь жилища людей неприкосновенны. Если ты нарушил это правило и вошел в человеческий дом без спросу, будь готов к последствиям. Но Мульчу было всё равно. Он работал руками.
Несколько столетий дела у него шли довольно хорошо, и он основал вполне прибыльный бизнес по торговле всевозможными реликвиями, добытыми на поверхности. Это продолжалось до тех пор, пока он не попытался сбыть кубок Жюля Риме переодетому полицейскому Легиона. С той поры удача отвернулась от Мульча, и на сегодняшний день его аресты уже исчислялись десятками. Последние триста лет он ничем больше не занимался – только садился и выходил на свободу, садился и выходил на свободу.
