— И все они здесь лежат. Все короли за двадцать веков, — прошептал Ламорик. — Нас давным-давно должно было поразить громом за святотатство. Не понимаю, как мы вообще дышим.
— Ничего, еще не поздно, — утешил его Гермунд.
На полу было высечено множество разных символов — какие-то линии, арки, лучи. Пересекающиеся кривые окружали фигуру, размещенную в самом сердце чертога: распростертую на полу тень высокого человека.
— Сюда! — окликнул Дьюранд, когда беглецы прошли по сияюще-медовому мрамору к прорезанному в полу силуэту: голова, плечи, длинное тело. Пальцы Дьюранда защипало. Он поднял лучину повыше. Дыра в полу была глубокой — фатом или даже чуть больше.
Гермунд нахмурился.
— Сюда патриархи укладывают юного принца, бубня над ним заклинания, наполняя воздух дымом и небесными силами. А потом оставляют его тьме и грезам. На этих камнях выгравирована добрая половина всех возможных древних заклятий.
Дорвен передернула плечиками, Ламорик надул щеки.
— Несколько дней во мраке, голодая в обществе шелестящих в могилах королей и патриархов.
Гробницы вокруг почти тонули во мраке.
— История канувших в прошлое людей, — промолвил Гермунд. — Людей, чьи сердца не могли долго выносить взгляд Небесного Ока.
— А кто бы мог? Кто в силах долго выносить его? — спросила Дорвен.
— Человек должен познать свое сердце, прежде чем патриархи опустят его во тьму, — заметил Гермунд.
— Я слышала об этом, о королевских снах, — сказала Дорвен. — Он внимает шепоту своих подданных.
— По крайней мере вплетается в древний узор патриархов… Не удивлюсь, если они слегка потрескивают, эти узлы. Порой за них довольно сильно тянут.
— Что-то сейчас лично мне короля совсем не жалко… Сюда. — Дьюранд нашел глазами первую широкую ступень церемониальной лестницы. Беглецы двинулись по ней и наконец обнаружили дверь. — И каков наш план?
— Г-м-м. Вопросик, — согласился Ламорик. — Храм расположен в самом сердце Эльдинора. Мы выйдем из туннеля, но окажемся в самом центре города — как в ловушке. Полагаю, патриарх свою паству знает, и на каждом углу стоит по алтарю.
Пламя лучины зашипело.
— Гермунд, — спросила Дорвен, — а патриарх присутствовал при захвате заложников?
— О да. Я не очень видел — но слышал, как он рычит.
— Король никогда не стал бы захватывать в заложники патриарха! — вскричал Ламорик.
* * *
Дьюранд вылез из усыпальницы возле маленького человечка в хламиде жреца. Он успел лишь мельком разглядеть бледное лицо и огромные выпученные глаза над всклокоченной рыжевато-медной бородкой, когда бедолага мешком повалился на пол, не выдержав вида грязных, оборванных незнакомцев, выходящих прямиком из могилы.
