Возле нас притормозил большой грузовик, и мы на него взобрались.
Водитель сказал:
– Прошлой ночью катил я вовсю по этому шоссе, как вдруг въезжает откуда-то сбоку этакая крохотная машина, прямо карлик, и срезает мне нос. Малюсенькая такая, еле видать, а как припустилась вперед, что твой перепуганный заяц, так я ее, ей же Богу, до самого города не догнал.
Когда мы приехали в город, я сговорился с Джо встретиться в десять часов против отеля, где он должен был ужинать со знакомой девушкой, а там мы возьмем такси и вернемся в лагерь. Потом я зашел к отцу. Он спал, лежа в постели. Проснулся и говорит:
– Чертовски хотелось бы вспомнить, что я должен тебе рассказать.
– Ничего ты не должен мне рассказывать, успокойся.
– Нет, что-то обязательно должен рассказать. Помню, было что-то такое в те дни, когда ты еще не родился, что я решил непременно тебе рассказать, когда придет время, а вот что это было – позабыл.
– Ничего, вспомнишь как-нибудь в другой раз, – сказал я. – Как ты себя чувствуешь?
– Я думаю, не стоит мне ехать в Сан-Франциско.
– Почему?
– Думаю, лучше остаться с тобой.
– А почему бы тебе не поехать в Эль-Пасо?
– Я бы рад, – сказал папа, – в самом деле был бы рад, да черт возьми…
– Повидаешь маму и Вирджила, – сказал я. – У тебя ведь сейчас все в порядке.
– Это у мамы все в порядке, – сказал отец. – И у Вирджила тоже. А вот у нас с тобой…
– У меня все в порядке.
– Черта с два, – сказал отец. – Черта с два все в порядке. Мне был двадцать один год в 1919, когда я повстречал твою маму, узнал, какая она, и женился на ней. Мне был двадцать один год тогда в Сан– Франциско, но я был уже старик, как сейчас. Все эти годы я ждал, когда расскажу тебе то, что решил рассказать в свое время, а вот теперь, когда время пришло, я вдруг все позабыл. Я провалялся тут целый день и все тщился вспомнить, да куда там. У тебя-то самого все в порядке, это верно. Да на земле беспорядок, вот что. А человек должен жить на земле – ничего не поделаешь.
– Я видел по дороге китайский ресторан, – сказал я. – Пойдем отведаем китайских блюд.
– Но куда человеку деваться, чтобы жить можно было? – стоял на своем отец.
– Везде хорошо, – сказал я. – Вставай, отец, пойдем поедим.
– Сначала выпьем, – сказал отец.
