Ответил штурман Ермаков. Ответил вполголоса, прислушиваясь к радиорубке. "Малахит, Малахит, сообщите координаты…"
— Сегодня в поисках участвовал весь авиаотряд. Все самолеты, включая прибывший сегодня ЛИ-2, барражировали над Главным хребтом согласно полетным заданиям. Результатов пока нет.
Кротов подошел к окну радиорубки.
— Запросите, пожалуйста, погоду в Ловани и Каннопауле.
Ловань и Каннопауль — ближайшие населенные пункты к Раупу. Точнее, охотничьи фактории, но там есть метеостанции. От них по прямой до Раупа километров сто, сто двадцать.
Каждый чем-то занят. Воронов рисует на карте кружки — завтра в этих местах будут высаживать спасателей, Виннер листает свою записную книжку, шевеля губами, Турченко пишет. Каждый что-то делает. Но когда радист по громкой связи доложил погоду в Ловани, все забыли, чем были заняты.
— Спорт! — вдруг буркнул Турченко, обращаясь неизвестно к кому. — Лезть в дикую глушь без рации, без оружия — это называется спортом? Это для нас сейчас спорт — обшарить пять тысяч квадратных километров, Игла в стогу сена.
— И все-таки это спорт, — немедленно откликнулся Воронов. — Туризм — это спорт первооткрывателей.
Утренний спор грозил разгореться с новой силой, тем более, что Турченко неожиданно поддержал полковник,
— Ерунда, Валентин Петрович. Риск, открытия… Какие могут сделать открытия эти, простите меня, молокососы? Взыграла в жеребятах младая кровь, вот и понеслись, задрав хвосты, на край света.
Полковника прорвало. В его голове никак не укладывалось — целая эскадрилья самолетов и вертолетов, пять спасательных отрядов понадобились только для того, чтобы ликвидировать последствия этого так называемого спорта! Да еще и не известно, достаточно ли спасателей, которых он забросил к черту на рога, и вертолетов, которым он приказывает летать против всяких норм и инструкций, чтобы расхлебать эту кашу! Кто будет отвечать, если погибнет экипаж какой-нибудь машины? Под суд надо отдать всех этих авантюристов, совершенно не думающих, что из-за их беспечности могут разбиться летчики, могут покалечиться спасатели. Вся эта болтовня о геройстве первооткрывателей, о бессмысленном риске, нужном лишь для самоуважения, может окончиться очень плохо для других.
— Если уже не кончилась, — вдруг мгновенно остыл полковник, и его лицо передернула болезненная гримаса.
В пилотской наступила тишина. Воронов сидел, уткнувшись взглядом в карту и зажав, как обычно, уши ладонями. Но он, конечно, все слышал.
