Мэри уставилась в духовку, где царили скучные запахи давно съеденных ужинов. Маленькая лампочка спряталась в углу, холодная и мертвая, покрытая черным липким жиром. Нет смысла просить Мэла что-нибудь починить. Он время от времени становился очень деловым и возбужденным, но ни на что конструктивное его не хватало – он лишь добавлял беспорядка. Инструменты и всякий мелкий мусор в конце концов усеивали ковер в гостиной. И догадайтесь, кому все это убирать? Так что Мэри жила с неработающей лампочкой, сухими мышиными трупиками в подвале, протекающим краном в ванной, где фарфор с черными выщербленными краями уже пошел зелеными пятнами.
Мэри встряхнула сковороду с рыбными палочками – проверить, дошли они до нужного коричневого оттенка или пока нет. Горячий металл дернулся и брызнул жиром. Большой палец яростно мазнуло болью. Эквилибристика сковородкой – Мэри пыталась не уронить промасленные кусочки – не помогла, и она, конечно, еще раз обожглась.
Раны можно залечить после. Первостепенная задача – питать и воспитывать Мэла. Сэм умер, Трэйси больше не было, но оставался маленький Малькольм. Не такой уж маленький, не очень похож на ребенка – бородатый, волосы свалялись, к тому же от него попахивает. Хорошо бы сунуть его в ванну, как в шесть лет. Что ж, не все сразу, как пишут в журналах.
Мэри стряхнула рыбные палочки на тарелку с веселым рисунком. Плюхнула туда ложку пюре, чуть масла, выгребла из банки вареную стручковую фасоль. Баночная лучше всего. Вкус совершенно ужасный, но Мэлу все равно, а баночная дешевле. Она расположила на подносе еду, вилку с ножом, соль с перцем, кусок хлеба на блюдце из того же сервиза, тонкую бумажную салфетку, захлопнула духовку и двинулась по коридору к Мэлу. Обратила внимание на молчащее пианино и подумала, что утром надо будет протереть его «Пледжем».
Войдя в затемненную комнату, Мэри огляделась: где столик, за которым Мэл обычно ужинает? Она решила не обращать внимания на еле заметный запах мочи. Мэл не двигался, телевизор бормотал.
– Ты слышал, как я тебя звала?
Мэл не ответил.
– Ну, если ты не будешь мне говорить, чего ты хочешь и чего не хочешь, я буду решать за тебя, и придется брать, что дают. Ты чем старше, тем больше похож на отца.
Мэл почесал подмышку и взглянул на мать. Глаза его мистически светились голубым хрусталем в отраженном свете экрана. На самом-то деле он очень красив. С бородой и длинными волосами он выглядел почти как Сам Спаситель Наш. Мэри любила его. Она поставила поднос.
