— Месье, что вы хотите знать? — она дрожала крупной дрожью. — Я никогда не сочувствовала анархистам, я вообще не интересуюсь политикой… Женщине нужна определённость в жизни, свой очаг… Он… Жак твёрдо обещал на мне жениться, мы с ним неплохо зарабатываем с этим номером…
— Вот о номере придётся забыть, — сказал Бестужев холодно. — В любом случае ваш Жак обречён на тюрьму, если не на виселицу, вопрос только в том, один он пойдёт на скамью подсудимых, или рядом сядете и вы…
— Я понимаю…
— Тогда утрите слёзы и сопли и слушайте внимательно. Как явствует из сообщённых мне сведений, ваш Жак и Гравашоль когда-то учились вместе, знали друг друга со студенческих лет. Потом дорожки разошлись: оба покинули университет, но Гравашоль увлекся самой радикальной политикой, а Жак занялся всевозможными авантюрами, пока не пришёл к нынешнему своему занятию… Вы об этом знали?
— Представления не имела! Жак скупо говорил о прошлом… Я и не подозревала, что он знаком с Гравашолем, пока тот не заявился однажды… Я его сразу узнала по газетным портретам… Месье, я ужасно перепугалась: вы правы, политика мне ни к чему, мне нужен лишь семейный очаг, нечто устоявшееся, толика житейского благополучия… Но Жак… Он меня заставил встречаться с этим кучером… он говорил, что Гравашоль — страшный человек, переступить через труп для него всё равно, что перешагнуть через бревно… А если я буду умницей, мы получим немало денег, сможем наконец покончить с кочевой жизнью, купить ферму… У него и в самом деле появились деньги, что-то он от Гравашоля должен был получить… Я и подумать не могла, что всё так кончится… Речь шла исключительно о том, чтобы похитить какой-то аппарат…
— Это сказал Жак?
— Конечно. С Гравашолем я вообще не общалась, я чуть от страха не умерла, когда поняла, кто он такой… Жак мне говорил, когда следует встретиться с тем кучером, я запоминала всё, что он говорил, пересказывала Жаку, не более того…
— Где он был вчера ночью?
— Не знаю… Он ушёл ещё засветло, а вернулся под утро… Раньше он никогда так не поступал… Я подумала сначала… мужчины есть мужчины… но он взбесился, буквально взбесился, сказал, что я дура набитая, что он не по девкам бегал, а выполнял задание Гравашоля, и если я кому-нибудь проболтаюсь хоть словом, меня… меня…
Она беззвучно расплакалась. Глядя без малейшего сочувствия, Бестужев дал ей некоторое время похлюпать носом, потом сказал властно:
— Хватит хныкать! Вчера, я так понимаю, вы уже не встречались с извозчиком?
