Теперь, когда он сидел перед Есениным, его вдруг осенила мысль: не провести ли Сергея в председатели «Общества поэтов и любителей поэзии», под флагом которого у Ройзмана было почти свое дело — собственное кафе. В нем он «заведовал программой».
Мозг его лихорадочно работал. Чтобы получить львиную долю дохода от «литературного» кафе, в то время довольно модного, необходимо иметь в правлении «своих ребят» или же таких, как Есенин, которые, дав «имя», ни во что бы не вмешивались. Ройзман тут же начал мысленно высчитывать и вычислять выгоды от этой кандидатуры. И решил, что самый лучший, то есть самый выгодный, кандидат — это Есенин. Но как приступить к делу? Для Матвея это было не так просто. Он не допускал мысли, что можно взять да и сказать об этом Сергею. По его мнению, надо действовать осторожно, ловко и хитро (вроде того, как со справкой из милиции), поэтому он очень обрадовался, когда в передней раздался шум и послышался голос Сони:
— Спасибо! Теперь я буду отдыхать. Вечером загляните…
Поднявшись ей навстречу, Ройзман церемонно поцеловал руку девушки.
— Ах, Мотя, это ты, я рада, — вяло произнесла Соня. — Сережа тоже здесь?
— Хотел бы я знать, как бы я мог быть не здесь? Ведь вы же заперли меня на ключ. Не мог же я разбить окно.
— Я очень рада, что вы этого не сделали, — улыбнулась Соня. — Сейчас будем пить кофе.
Как только она вышла на кухню, туда же вышел и Ройзман.
— Послушай, — зашептал он, нервно теребя прядь волос у виска, — ты с Есениным как? Хорошо?
— Ничего. Скорее — да. А что?
— Понимаешь, здесь одно дельце надо обделать.
— Матвей, когда ты отучишься от этих словечек? Никогда не говори «дельце».
— Но почему? — вскинул он брови.
— Потому что это вульгарно.
— Но сейчас не до этого. Слушай, Соня, ты мне друг?
— Приблизительно.
— Что значит — приблизительно? Ты всегда остришь…
— Я не острю, — ответила Соня. — Я тебя терплю постольку, поскольку ты мне достаешь…
— Тише, тише, могут услышать.
— Здесь никого нет.
— Все равно. Сейчас такое время…
— Что тебе нужно от Есенина? Говори скорее и помоги мне разжечь примус.
— Ничего особенного. Узнай только, как он отнесется к тому, если его выберут председателем нашего «Общества поэтов».
— Ты, кажется, хотел провести в председатели Ивнева.
— Хотел, да и сейчас не отказываюсь. Только надо выяснить с Есениным. Он выгоднее для нас.
— Ах, Мотя, какой же ты жулик.
— Без этого нельзя, — улыбнулся Ройзман, слегка обнажая крепкие, белые, но криво поставленные, похожие на клыки зубы.
