Очарованный Доспан смотрел на все широко открытыми глазами, дыхание и то, кажется, у него останавливалось.
Ты был здесь много раз, Доспан, — повторил бий сказанное еще при въезде в город. — Все видел и все знаешь. Глаза твои устали, не переутомляй их.
Прежнему помощнику своему Айдос не давал подобных советов; добрый Али все знал, все понимал, все схватывал на лету, да и жизнь многому научила его — не раз бывал с бием вместе на приемах у знатных хивинцев, из рук хана принимал награды за верную службу. Бедняцкой одежды никогда не носил, не притрагивался к черствому хлебу. В достатке жили родители Али, сам он считал себя достойным степняком. Доспан перед ним щенок безродный, сирота обездоленная. Его во все надо тыкать носом, всему учить, все растолковывать.
Подали чай и сладости, и хозяин стал потчевать гостей. Предлагал попробовать то одно, то другое. Потчуя, не забывал, однако, спрашивать, как доехали до Хивы, как чувствует себя старший бий, здоровы ли его дети, близкие и дальние родственники…
Ответы ему были не нужны. Инах знал все, обо всем был осведомлен. Поэтому не упомянул Бегиса и Мыржыка.
«Он и о совете биев небось прослышал, — подумал не без тревоги Айдос. — Кто только донес?» Поэтому когда инах спросил, много ли рыбы в каракалпакских озерах, бий ответил так же, как и у ворот дворца:
— В ханских озерах много рыбы. Жирна и вкусна… Искра лукавая вспыхнула в глазах Кутлымурат-инаха.
— Какого хана?
Должно быть, хотел смутить бия каракалпакского инах, но не смутил. Готов был к лукавому вопросу Айдос. Ответил легко, не понуждая себя:
— Хану, которому принадлежит и земля каракалпакская, и сами каракалпаки, и тела их, и души.
— Ваша, значит? Грустно улыбнулся Айдос:
— Если бы я был хан…
Недомолвки были ни к чему, они мешали инаху. И он сказал:
— Вы уже хан, Айдос. Разве на холме совета не названо было ваше имя? Разве не вы провозгласили каракалпакское ханство?
Правда и неправда были в словах инаха. От правды нельзя было отказаться Айдосу, хотя она была и страшна. От неправды можно.
— Говорят, желание — половина богатства, — покачал раздумчиво головой Айдос. — Но желание не богатство все же. Тот, кто не пощадил коня, чтобы доскакать до Хивы, и не пожалел слов, чтобы известить правителя о желании каракалпаков, должен был не пожалеть и себя, сказать, что он лжец!
Инах вспыхнул: не то почувствовал себя уязвленным намеком, не то поразился смелости гостя. О приближенных хана так не говорят, как и не говорят подобное самим приближенным.
