Но они летели, будто за ними гнались. Ушли на север, в горы.
Маман и Аманлык собрали в кучу коров, погнали их назад, к пастуху. Бедняк встретил их на полпути, прихрамывая, плача от радости:
— Милые вы мои… Чуяло мое сердце: поможет господь! Да как же вы справились? Гляжу и не верю…
Маман и Аманлык проводили чабана и его стадо до самого аула Есим-бия и отправились восвояси.
Ехали они в ту сторону, куда ускакали двое на вороных. Ехали туда, откуда текла Сырдарья, и солнце еще не долезло до зенита, как они увидели с гор бескрайние холмистые степи и неоглядные луга с цветами по грудь коню. Эти степи тянулись на север и восток, можно сказать, до конца света, до самых пределов еще более бескрайней земли, загадочной и устрашающей, как Индия, земли по имени Сибирь.
И вот въехали джигиты и утонули вместе с конями в бездымном кострище тюльпанов…
Что бы ты сделал, — спросил Маман, — если бы встретил здесь девушку — как эти цветы?
— Стремился бы сюда, как ты стремишься, — ответил весело Аманлык.
Маман огляделся с улыбкой.
— Есть в этих краях одна такая… Аманлык показал нагайкой вперед.
— В казахском ауле, в юрте Айгара-бия?
— Да.
— Как же тебя понять? Туркмены крадут невест у нас, а ты задумал — у казахов?
— Айгара-бий нам самый близкий, самый верный друг. Он как родной, — сказал Маман.
Аманлык язвительно прищурился.
— Какому же это роду он родной? Если — роду ябы, значит, он враг кунградцам!
Но Маман не был настроен говорить о том, что наболело. Ему хотелось говорить о другом.
— Послушай, посмотри и скажи: какой цветок — самый красивый?
— Вот этот…
— А чем? Не вижу.
— Ну… красный… вольный… редкий… Маман покачал головой.
— Самый красивый тот, который рука не поднимается сорвать. Вот девушка такая.
— Такая? Тогда она самая несчастная, — сказал Аманлык.
Они рассмеялись и пришпорили коней. Выскочили на скалистый гребешок горы, затем на луг, уже травленный скотом, но до того свежий, словно бы и нетоптаный. И тотчас увидели вдали, на холме, аул, а неподалеку девушку. Была она в пурпурном платье, на плече у нее висел мешок для кизяка.
В ту же минуту, не спуская с девушки глаз, но ни слова не говоря, Маман закрутился волчком на коне, точно мигом потеряв власть над своим серым гунаном. Тщетно Аманлык ждал, что Маман поздоровается с ней хотя бы. Девушка помедлила немного и пошла себе собирать кизяки. Аманлык понял, что это она.
— Как тебя зовут, сестричка? — спросил Аман-лык. — Мой друг интересуется.
— Ваш друг знает, что я — Акбидай, — сказала девушка.
