Головокружение так сильно, что я зажмуриваюсь и хватаюсь за край стола. Проходит несколько секунд. Мадам Жильбер ничего не заметила. Я тихонько отодвигаю кресло от стола, встаю и иду к окну, расположенному за спиной мадам Жильбер. Вид из него – три ската крыши, кусочек парка, уголок улицы образуют пейзаж – никого не вдохновит. И все же ощущение пустоты постепенно проходит, я снова чувствую твердость в ногах.
Когда я возвращаюсь домой, ОТЕЦ стоит на том же самом месте, безмолвный и тайно усмехающийся, уменьшая гостиную и её мебель, излучая свою тлетворную ауру – он торчит на тяжелом округленном постаменте. Нечто полусферическое, обеспечивающее стабильность статуи и с клинической точностью воспроизводящее двойные раздутые тестикулы. Статую не зря назвали ОТЦОМ.
И вдруг, охваченный смесью святотатственного ужаса и нечистой радости, я хватаю ключи и ввожу самый длинный в щель в статуе. Бетон не выдерживает и крошится. Щель превращается в отверстие. Если быть понастойчивей… Пару ударов молотком в нужное место и хоп… ОТЕЦ исчезнет… За несколько часов гнуснятину можно превратить в кучу гравия… А потом вызвать мусорщиков… Кресла не вернуть, кроме того, поступок будет стоить мне жены, но какое облегчение…
Я держу ключи в руке и мечтаю… И подпрыгиваю от щелканья замка. Эмильена! Боже, какая муха меня укусила? Если она догадается, что я сделал… Ногой загоняю крошки бетона под ковер.
Эмильена не одна. Её сопровождает Электра, которую я не видел со времени последнего вернисажа – она нисколечко не изменилась. Высокая, угловатая, синие отсветы в крашеных волосах, слишком наштукатурена, на шее и щеках глубокие морщины, которые вот уже десять лет не может скрыть никакой макияж, отсутствующие губы, полноту которым придает кроваво-красная помада. Электра – карикатура на бразильского травести. Мой взгляд только скользит по ней. Женщины стоят по бокам третьего человека – низкого мужичонки с брюхом, плотной бородой и завитыми волосами. Хитроглазое существо затянуто в потертый черный бархатный пиджак, у которого отсутствуют две пуговицы из трёх. Интуиция подсказывает мне – Эдуардо. Обе женщины на полголовы выше его, сладострастная и вулканическая Эмильена, мрачная, изломанная и стареющая Электра. У парня морда мошенника, но он не антипатичен. Он широко улыбается мне. У него неровные, почерневшие от никотина зубы. Он протягивает мне маленькую полную руку, руку, больше похожую на руку карточного шулера, чем на длань скульптора.
