— За наше знакомство! — сказал он, чокаясь с Конаревым.
— И за дружбу, — добавил тот. — Мы вот с Алексом накрепко повязаны. Друг за друга стоим, друг другу помогаем…
Это высказывание Конарева пришлось Потемкину по душе. Он поддакнул и сказал в свою очередь:
— Время такое. Одному оставаться никак нельзя. А когда рядом опора есть, когда друзья рядом, и дышать легче.
— Во, во, — поддержал его Конарев. — Когда мы с Алексом в Красном Сулине большевиков и чекистов брали и евреев там всяких вылавливали…
— Чего ты мелешь? — взревел Потемкин.
Конарев оторопело вытаращил белесые бесцветные глаза.
— А чего? Говорю, что друг другу мы тогда помогали. И теперь тоже заодно работаем.
— Говори, да не заговаривайся. Ишь как с одного стакана тебя развезло!
Потемкин протянул руку, забрал у Конарева уже наполненный стакан самогона и, обращаясь к Дубровскому, предложил:
— Давай, Леонид, выпьем с тобой, стаканов-то всего два, а Конарев потом нас догонит. А то как-то неловко. Мы уже тяпнули, а ты еще трезвый.
— Ну что ж. Пить так пить. И за знакомство, и за дружбу, и за здоровье.
Крепкая вонючая жидкость обожгла горло, но Леонид, не останавливаясь, выпил до дна.
— На-на вот, сальцем закуси. Свежее, — сказал Потемкин. Он проколол острием ножа розовый кусочек сала, протянул его Дубровскому.
— Спасибо.
Леонид одной рукой взял сало, другой приподнял бутылку, налил самогон в свой стакан и протянул его Конареву.
— Теперь догоняйте.
Тот молча кивнул, искоса посмотрел на Потемкина, залпом осушил стакан.
— Ничего, пьет и не поморщится, — проговорил Потемкин примирительно. — И парень хороший, только хвастаться любит.
Слово «парень» удивило Дубровского. На вид Конареву было лет сорок, он выглядел старше Потемкина по меньшей мере на десять лет. Поэтому он спросил, обращаясь к Конареву:
— А какого вы года?
— Девятьсот пятого.
— Ого! Уже тридцать восемь.
— А вам?
— Мне двадцать два, — ответил Дубровский.
— Молод еще. Держись за нас крепко, с нами не пропадешь, — посоветовал Потемкин.
— Правильно Алекс говорит. За нами — как за горами, — поддержал его Конарев.
— А как это понимать — «держись за нас»?
— Очень просто. Ежели что — спроси, посоветуйся. И главное, немцам ни слова про наши разговоры, про наши дела.
Дубровский понял, что Потемкин намекает на самогон и сало, которые Конарев раздобыл у женщины, пообещав помочь ее мужу. И вместе с тем он уловил чуть заметную ироническую нотку, прозвучавшую в намеке на доверительные беседы, о которых не следовало бы знать немцам.
