Однако время шло, и сомнения все чаще посещали отца Михаила. Но, несмотря на это, старец старался выполнять указания голоса посещавшего его в минуты размышлений.
Мысль о том, что его действия совсем не соответствуют тем заповедям, которым он привык подчиняться в жизни, впервые появилась в тот момент, когда он увидел странного молодого человека, способного творить невозможное. Однажды появившись, она больше не покидала его. Чем больше он сомневался, тем чаще в его голове звучал гипнотический голос, тем меньшее влияние он имел на собственное тело, тем большие куски жизни выпадали из его памяти.
Он страдал, но сделать ничего не мог. Мысленно взывая к Богу и днём, и ночью, молил его о прощении. Даже осознав тщетность своих усилий, он продолжал бороться за живущую своей жизнью оболочку.
Все кончается в этом мире, истощилось и его терпение. Одним днём он оставил попытки вернуть своё тело, опустил руки и, замкнувшись в созданном им закутке, стал ждать. Теперь он полагал, что лучше умереть, чем вернуться в проклятое тело. Впрочем, если бы он знал как умереть, то давно бы уже не жил.
— Выходи, святой отец! — произнёс Дмитрий и, отойдя в сторону, стал ждать.
"Нет! Таким образом, ты только добьешь его, — рядом появилась светящаяся фигуру Вирусапиенса. — Старичок и без того на грани помешательства. Дай мне поговорить с ним".
— Попробуй, — прошептал Дмитрий и оставил старческое сознание.
— Ну?! — одновременно воскликнули Илья и Анатолий, заглядывая в глаза Потёмкину.
— Нет, — выдохнул Дмитрий. — Кто бы в нем не был, садовник или еще кто, но он давно ушёл.
— А кто остался? — спросил телохранитель, кивая на замершего в кресле старика.
— Отец Михаил, — ответил Дмитрий, замечая заинтересованность, появившуюся во взгляде старца.
Тонкая, точно пергамент, кожа на щеках священника порозовела, руки затряслись, а на глаза набежала одинокая слеза.
— Боже! — прошептали губы убеленного сединой старца, и иссохшая рука медленно подняла ко лбу сомкнутые пальцы. — Я знал, что ты не оставишь раба своего.
Прикрытые веки задрожали.
— Всё в порядке! — зашептал Вирусапиенс. — Если Садовник и вернется в это тело, то он будет знать, что мы его ищем. Пора убираться, а то старичок не выдержит, когда увидит меня во плоти. Он-то думает, что говорил с Богом.
Друзья удивленно уставились на Вирусапиенса, ожидая пояснений. Но тот, не дожидаясь пока отец Михаил придет в себя, быстро зашагал к двери.
— Он прав, нужно уходить, — поторопил Дмитрий. — Все к машине!
