И он появился в ее руке: револьвер с перламутровой ручкой двадцать второго калибра.
Ее губы скривились, изо рта вырвался легкий торжествующий крик.
– Может, он промазал, но я-то не промахнусь, Кеннон.
Я медленно повернулся. Теперь она больше на заботилась о скромности. Ее белье было совершенно прозрачным, и она могла бы хоть сейчас выйти на сцену со своим «экзотическим» танцем.
Я спокойно наблюдал это представление, потому что знал, что двадцать второй в ее руке опасен почти так же, как барашек.
– Ты все еще думаешь, что я преследую его?
– Да, я все еще думаю так.
– Значит, для тебя это очень важно?
– Тому есть всякие причины. Тебе их не понять. Я оказалась в петле и думала, что наконец найду кого-нибудь еще, кто сможет противостоять этой свинье Семмлеру. Я думала, что ты сможешь, но ошиблась. Тебя просто наняли, купили как оружие.
– Ты сказала «кто-нибудь еще». Есть кто-то другой, кто выступил против Семмлера? Это тот парень, которого я обязан был убить? Тот, чье фото мне показали?
Она улыбнулась и подняла двадцать второй. Я улыбнулся ей в ответ.
– Есть много вещей, которых ты никогда не узнаешь, Кеннон... Очень жаль.
Я продолжал улыбаться:
– Чего тебе жаль?
– Того, что ты никогда не узнаешь. Действительно жаль.
– Действительно...
Револьвер выстрелил. Я услышал звук, и изумление отразилось на моем лице, потому что мне никогда не пришло бы в голову, что она может перезарядить револьвер, пока меня не было. Изумление пришло раньше боли, которая пронзила мое плечо. А затем револьвер выстрелил еще, и еще, и еще. Я упал на ковер, и кровь брызнула из моей руки и груди.
Последнее, что я увидел, ударившись о пол, – маленькая буква «Ш» в углу трусиков Шейлы и ее длинные стройные ноги. Она пробежала мимо меня, прежде чем надо мной сомкнулась темнота.
* * *
Это был длинный туннель.
Холодный и длинный туннель, и по стенам его ползли слезы. И в конце туннеля была блондинка. Она выглядела точно так же, как иногда Тони, и в то же время в ней было что-то от Шейлы Мак-Кейн. Я полз по направлению к блондинке, а слезы на стенах туннеля превращались в капли крови. Я полз, и каждый раз, как я оказывался возле нее, появлялся Паркер и оттаскивал ее дальше, все дальше и дальше.
Стены смыкались, туннель становился все более черным, холодным и мокрым. Затем блондинка вернулась. Ее волосы развевались, как языки пламени, и я опять пополз, пока Паркер не вернулся и не начал смеяться, хохотать, хохотать и хохотать. Волосы таяли, растворялись и исчезали. Меня поглотила темнота.
