А приезжий продолжал:
— Теперь, дорогие товарищи, нас всех, темных и угнетенных, Советская власть зовет идти вперед, навстречу новой жизни свободными и счастливыми. Она говорит нам, молодым крестьянам и рабочим: стройте новые заводы, сейте больше хлеба, чтобы у всех и во всем был полный достаток. Но каждый из нас в одиночку бессилен. Поэтому мы должны объединиться в могучую рабоче-крестьянскую семью — вступить в ряды Российского союза молодежи. Общей силой мы добьем всех врагов революции, восстановим народное хозяйство и построим свою счастливую жизнь. Да здравствует ученье и труд! Да здравствует победа над разрухой!
Приезжий захлопнул тетрадку и с просветленным лицом глянул в толпу.
— Закончил? — спросил Елбан.
— Все. То есть не совсем. Теперь, кто желает записаться в комсомол, пусть подходит ко мне.— И неожиданно приветливо улыбнулся.— Есть такие?
— А чего ж? — весело отозвался Елбан.— Ежели спляшешь — запишемся. А, ребяты?
Отовсюду сразу понеслось разудало:
— Пущай!
— Давай сюда гармоню!
— Он и без музыки спляшет. Шустрый!
Парень, сжав челюсти, мрачно смотрел потемневшими глазами на гогочущую толпу. А Иван Старков, бледный, с перекошенными губами, вертел головой, не зная, что делать.
Толпа шумела, веселилась:
— Ну чо мнешься? Пляши! Может, стакашек поднести для зачину?
— Пущай и Ванька пляшет. Вдвоем сподручней.
Приезжий, должно быть, теряя самообладание, процедил ненавистно:
— Сволочи!..
Сказал будто негромко, а толпа стихла. Никита Урезков что-то торопливо зашептал Елбану, который исподлобья поглядывал на приезжего. Кое-кто, перемигиваясь друг с другом, стал потихоньку пробиваться сквозь толпу поближе к крыльцу сельсовета.
Ленька забеспокоился: чего это они, неужто опять драку затеют? Он уже знал, что елбановской компании для потасовки годится любая зацепка: не так кто-то взглянул на них, не так сказал, не ко времени усмехнулся. А сейчас и подавно, тем более, что многие по случаю воскресенья уже крепко подпили. Теперь только и жди от них какой-нибудь пакости.
Ленька тревожно обернулся к Митьке Шумилову: видит ли он это? Он видел, стоял напряженный, сжав кулаки. Его черные, чуть суженные глаза настороженно, будто ощупывая каждого, медленно скользили с одного лица на другое. Увидав, что еще трое заработали локтями, протискиваясь к крыльцу, Митька глянул на Серегу, мигнул, мотнув головой: мол, иди поближе.
Серега тут же начал пробираться к крыльцу. За ним молча двинулись Колька Татурин и еще человек двенадцать парней. Ленька хорошо знал их — все они жили на Заовражной стороне в худых кособоких избах-завалюхах, один беднее другого. Увидел носатого, длиннорукого, с костлявыми кулаками Павлуху Генерала, широкого чубатого Сашку Кувалду — подручного сельского кузнеца. Спустился с площадки на нижнюю ступень Иван Старков, неприметно проведя ладонью по оттопыренному карману. Они окружили крыльцо и встали лицом к толпе, хмурые, решительные, готовые ко всему.
