Учитель. Потому я и вернулся. Я простоял там пятьдесят часов. Я уже давно потерял всякую надежду на то, что мать еще жива. Руины спрессовались, смерзлись, их надо взрывать, такие они твердые. Я уже давно потерял всякую надежду, видит бог... И они перестали копать; а я опять думаю: а вдруг наша мать все-таки еще жива?
Мария. Мамочка! (Разражается рыданиями.) Зачем все это? Объясни мне! Что им сделала наша мамочка? Такой человек... Объясни мне.
Учитель. Да...
Мария. Зачем все это?
Учитель. Они просто дьяволы.
Мария. Господи, ну чего, чего они от нас хотят?
Учитель. Они просто дьяволы... Они не могут простить нам того, что мы выше их. В этом все дело. Они не могут нам простить, что мы хотим изменить мир, что мы можем сделать его лучше. Они просто дьяволы.
Мария (прислушивается). Кто-то стучал?
Учитель. Кто бы это мог быть?
Мария. Не знаю.
Учитель. Меня нет дома.
Mария. А если это Карл?
Учитель. Тебе это всякий раз кажется, когда стучат, - вот уже год...
Maрия. Я посмотрю, кто там. (Уходит.)
Учитель. Они просто дьяволы. Дьяволы... Хотел бы я посмотреть на них, хоть раз - глаза в глаза!
Входят Мария и Лизeль с цветочным горшком.
Мария. Это Лизель...
Лизeль. Господин учитель...
Мария. Она принесла тебе цветочный горшок...
Лизeль. Я узнала, что ваша жена...
Учитель. Как знать, Лизель, может, в эту минуту она еще жива?
Лизель. Здесь вообще-то не цветы, господин учитель. Какие же сейчас цветы! Там луковица; весной, бог даст, из нее вырастет тюльпан.
Мария. Спасибо, Лизель. (Ставит горшок на стол.)
Лизeль. А те времена вернутся, господин учитель?
Учитель. Какие времена?
Лизель. Вы водили нас по старому городу, показывали замки и галереи, объясняли всякие картины. Вы так умели рассказать про какую-нибудь знаменитую картину, что уж никогда не забудешь! Вы открыли нам глаза на прекрасное,- ну, знаете, на возвышенное и вообще.
Учитель. Что слышно о Герберте?
Лизель. Брат на фронте. Он пишет, что сейчас они как раз расположились в одном монастыре - там такие средневековые фрески, пишет, что господин учитель удивился бы, если б их увидел.
Учитель. Герберт был моим лучшим учеником.
Лизель. Вы всегда так говорите.
Учитель. Герберт был моим лучшим учеником, таких у меня больше не было. А как хорошо он играл на виолончели... Одно время мы много с ним играли вместе, с твоим братом, каждую неделю...
Лизель. Я помню. (Вдруг, Марии.) Ты знаешь, что Карл в городе?
Мария. Карл?
Лизeль. Я уверена, что это был он, уверена.
