Ириска улыбнулась. Она постаралась вложить в улыбку максимум очарования. Отражение натужно скривилось. Тогда Ириска встала в пол-оборота и кинула на отражение зовущий взгляд. Отражение отозвалось гримасой голодающего у витрин ресторана. Ужас! Вытянув шею лебедем, Ириска прищурила глаза и взглянула чарующе. Узкоглазое существо в зазеркальной комнате выглядело так, будто у него разболелись зубы. О, господи! Опять ничего не получается! Ну когда же она научится?!
Поправив кружевную бретельку лифчика, Ириска поспешно накинула тёмно-зелёную таинственно блестящую кофточку, последний раз крутанулась у зеркала и выскочила в коридор, где быстро натянула босоножки. Услышав цоканье высоких каблуков, в коридор выглянула мама.
— А уроки? — с напряжением сказала она.
— Сделала! — выдохнула Ириска.
— Когда?
— Только что, — закивала Ириска в такт музыке, заполонившей душу. Весёлые нотки прыгали, дурачились, сталкивались друг с другом, аккордами нанизывались на тонкую нитку, а потом рассыпались звонкими горошинами. В музыку вплелось веселье, безудержное ликование и ожидание чуда.
Но мама не слышала музыку. Мама не помнила ни ураганной, влекущей за собой мелодии, ни аккордов, ударами отсчитывающих секунды праздника. Для мамы музыка отзвучала много лет назад.
"Ну поверь мне! Поверь!" — умоляла Ириска то ли маму, то ли незримые сверхъестественные силы. "Поверь" пропитало тесный коридорчик. Слову было тесно. Оно неслышно ворочалось в полумраке. Мама его прекрасно слышала, но ей хотелось вставить туда дополнительную букву "р". И она не смогла противиться искушению хотя бы отчасти.
— Все?
— Все, — Ириска потёрла руки, подмигнула маме и скакнула в раскрытую дверь. Вместо музыки, унесённой Ириской, маме досталась лишь отчаянная барабанная дробь, отголоски которой ещё долго блуждали между прохладных лестничных пролетов.
Девочка выскочила из подъезда, важно прошлась по двору и замерла у первой же витрины, чтобы ещё раз полюбоваться отражением.
Из тёмных глубин зазеркалья на Ириску глядела девчонка, похожая на фотомодель с обложки западного каталога. Вот только одежду ей предоставил не престижный бутик, а местный рынок. И, хмурься — не хмурься, пока ничего не изменишь. Правда, одна фирменная вещичка в гардеробе Ириски имелась. Блузка с голубиным, серо-сизым отливом. Ириска надевала её на клубные дискотеки, надеясь, что это совершенство притянет крупную рыбу. Мимо красивых девчонок не проходят. Парни всегда стараются утянуть их туда, где потемнее, усадить на первый попавшийся стул и, тяжело дыша, плюхнуться рядом. Потом на колене неожиданно оказывается разгорячённая потная рука, ползущая по скользкой поверхности колготок. Девчонки глупо хихикали, выворачивались и стрелой неслись обратно, к мигающим огням эстрады. У Ириски, наблюдающей из танцующего круга за этими кратковременными приключениями, захватывало дух. Хотелось ли ей такого же? С одной стороны это почему-то пугало. С другой — не хотелось отставать. Только не здесь и не с этими. Всё должно быть как-то по-другому. Правда, как именно, Ириска не знала. Смутные представления никак не складывались в чёткую картинку. Да и крупные рыбы резвились в других водоёмах, а рядом по-прежнему крутились лишь пескари.
