— Вот сейчас мы с тобой и устроим «тайную вечерю»… — Лавров накрывал на стол. Он снял китель, черный галстук. Его фигура без кителя утратила стройность, подтянутость, стало заметно, что он полнеет.
Юрий легонько ткнул его пальцем в живот.
— Запасы делаешь?
— Не живу, а живот наращиваю, — отшутился Лавров, наполняя коньяком маленькие рюмочки. — Как и положено сегодня, первую за тебя, за объявленную тебе благодарность, да будет она не последней.
Юрий тоже снял китель, расслабил галстук и, взяв рюмку, сказал:
— Последний раз пробовал это зелье на свадьбе у Соляника.
Лавров удивленно поднял брови.
— Ты был на свадьбе у Соляника?
— Был, а что?
— Ну, знаешь…
— Ты удивлен? — спросил Юрий.
— А как теперь у тебя с ним служба идет?
— Не понимаю… так же, как и шла… Кстати, не только я был у Соляника, но и Вербенко.
— Ну, это уж ты травишь, — употребил Лавров популярное на флоте словцо и засмеялся: — После второй рюмочки ты еще и не такое выдумаешь…
— Да не выдумываю я! Оба там были. Вместе и пошли туда… И что в этом плохого?
Наконец Лавров поверил. Его глаза холодно блеснули.
— Здорово у тебя получается! — Кривая улыбка скользнула по губам Лаврова. — Вместе с замполитом на свадьбы ходишь, командир части благодарность тебе объявляет… Есть чему позавидовать.
— Чему же тут завидовать? — тихо спросил Юрий, глядя на Лаврова так, будто не узнавал его. — Сегодня — благодарность. Может, и заслуженная. А было… Ты же сам знаешь… Думал, что и с корабля вылечу…
— Не только ты — все так думали.
— Кто — все?
— Командиры кораблей.
Юрий Баглай долго сидел молча, не двигаясь.
— Ты знаешь, как это было… Всем все известно… Но ты не знаешь, через какие муки я прошел и сколько выстрадал. Об этом ты меня ни разу не спросил, не поинтересовался. А Вербенко спросил…
— Поэтому и на свадьбу вместе пошли? — грубо пошутил Лавров и захохотал.
— Далась тебе эта свадьба! — вспыхнул Юрий. — Соляник такой же человек, как и мы с тобой. И после свадьбы он еще больше стал меня уважать. И как командира, и как человека. Неужели ты этого не понимаешь?
— Почему же? Я все понимаю… Хм, «муки пережил»! А может, все мы в свое время через такие же муки прошли, только, со мной не носились, как с тобой носятся. Ты просто — любимчик у нашего командования. Грехи тебе отпускаются, как на исповеди в церкви, и ни в каких приказах они не отмечаются, а благодарность — во весь голос…
Баглай побледнел. Дрожа от обиды и возмущения, он спросил:
— Значит, товарищ старший лейтенант, ты затем и пригласил меня, чтобы высказать все, что бурлит в тебе, как мутная пена? Ну, ладно. Благодарю за гостеприимство… — Он начал торопливо натягивать китель.
