Самым простым было объяснить малышке Янине, кто такой Ален, - она приняла появившегося ниоткуда брата как должное. Потом они долго решали с матерью, как же Алена представить людям. Решили, что как сына сестры, племянника Карины. Тогда не должно было возникнуть вопросов, если Ален назовёт Карину мамой на людях. Уже под вечер решали, как представить его Якову, когда тот вдруг вошёл в дом и увидел волшебника...
Глаза Алена опасно сузились, он оценивающе разглядывал мужчину. Тот был высок, значительно выше парня и несоизмеримо шире в плечах. В пару матери, моложав и строен, с сильным волевым лицом и добрым взглядом. Частично проснувшаяся память заставила Алена максимально подозрительно отнестись к данному субъекту.
- Оп-па... - сказал Яков, увидев волшебника. - Какие у нас гости... Так вот о ком жужжит вся деревня?
- Яшенька! - Карина поднялась, поцеловала мужа. - Что ты так рано? Ты же должен был только завтра вернуться, или я ошибаюсь?
- Каришка... - Муж ласково обнял жену. - Мы закончили раньше, наших лошадей скупили в императорские конюшни, ребята остались пьянствовать, а я - сразу домой.
Карина высвободилась из могучих объятий мужа и обняла за плечи сидящего волшебника.
- Яш, познакомься, это Ален, сын моей сестры. Он только что вернулся с войны.
- Да? - сказал мужчина, вешая на крючок куртку. - И надолго к нам сей гость?
- У него нет другого дома, Яшка, - негромко сказала Карина.
Яков мгновенно растерял всю доброжелательность, став очень неприветливым. Подойдя к волшебнику, он протянул ему руку. Ален протянул свою, поднявшись с лавки. Яков сжал руку мага со всей силой, но ему показалось, будто эта хрупкая на вид, тонкая ладонь, затянутая в чёрную перчатку, отлита из гномьей стали. Взгляд Алена, снизу вверх, был слегка насмешливым.
- Яков, - представился мужчина, как положено. - Хозяин этого дома.
Глаза юноши недобро сверкнули.
- Ален, - ответил он в свою очередь. - Ветеран великой войны.
Яков снова вернулся к повешенной на стену куртке, стал что-то вытаскивать из карманов. Про себя мужчина фыркнул. Мальчишка, что он о себе возомнил?! Наверняка ведь ушёл на фронт к самому концу войны, поучаствовал в одной-двух битвах, а то и просто посмотрел издалека, и уже считает себя героем! Мнение его по поводу таких вот "ветеранов" было однозначным - зарвавшиеся молокососы.
