Маг выругался сквозь сжатые зубы, зажимая рану. Как много он потерял, провалявшись в проклятом госпитале! Где сноровка и мастерство, перед которым опускали мечи лучшие фехтовальщики империи?! Он ругался, поминая разом всех богов и демонов, но больше всего костерил себя за неуклюжесть и бессилие. Карина подбежала к нему, снова называя тем именем, которое принадлежало ему в прошлой жизни.
Ярость, полыхнувшая во взгляде вскинутых на неё синих глаз, заставила женщину отшатнуться.
- Это... не... моё... имя... - выдохнул маг. - Моё имя - Ален!
Дальнейший разговор с матерью был очень трудным. Ален был в ярости, а Карина отказывалась поверить в столь для него очевидное. Он объяснил матери, кто он такой и кем был на войне. Она не могла принять весь тот кровавый ужас, которым были наполнены его слова. "Полусотник, командир Грифона. Сотня - идеальная отлаженная машина смерти. А я - управляющий механизм идеальной машины смерти".
Карина расплакалась, а Ален вдруг улыбнулся и, погасив ярость во взгляде, тепло посмотрел на мать. Отняв руку от раны, коснулся её лица с таким теплом и любовью, что Карине показалось, будто всё прежде сказанное ей послышалось.
- Надо было мне остаться на поле боя, среди трупов, - сказал Пламенный с неуместной лаской в голосе. - Я не приспособлен к мирной жизни. Прости, мама. Я не буду тяготить тебя своим присутствием.
Ален поднялся и направился к дому. Вещи так и остались не распакованными, рюкзак стоял у порога. Женщина сидела и плакала навзрыд, не в силах подняться с колен. Маг подхватил вещи, куртку и направился к выходу.
Карина вскочила и бегом бросилась следом. Обняв юношу со спины, ткнулась лицом в затылок.
- Не отпущу... - вымолвила она. - Не смей снова уходить!
- Зачем, мама? - спросил юноша. - От этого будет только хуже.
- Нет, Л... - мать запнулась. - Ален. Я никому ничего не скажу! Только я тебя не отпущу, слышишь ты меня, глупый ребёнок?!
Ален молчал и не двигался. Потом опустил голову.
Мать... О, великие боги пресветлого Купола, чья мать?! Алена? А кто он такой? Он - не её сын, он только занял это тело, он - сын войны! Как, Грань и Когорта, как он оказался здесь?! Даже имя - и то не его... Ален ничего не мог вспомнить о себе, кроме проклятой войны, да и то - кусками, демоны дери! Никто и звать никак, занявший чужое тело и оставшийся один, без цели в жизни. Но эта женщина, в чем она-то виновата? Не мог он просто взять и предать её веру, её надежду.
