Я возмутилась, обидевшись за дерево и всех остальных разом, и громко позвала бабушку, ткнула пальцем в сторону домового, который даже не пошевелился, лишь прищурился в ожидании. Его глазки-бусинки смеялись надо мной и сочувствовали:
— Он, — сказала я, а больше подходящих слов не нашлось. Бабушка внимательно посмотрела на стену, плинтус, край паласа и переспросила:
— Что `он', деточка?
Я подошла к домовому и ткнула ему в живот пальчиком для убедительности.
`Полегче', - проворчал он, вставая на свои короткие тонкие ножки: `да не мучайся ты, она меня все равно не видит'.
Я не верила и громко возвестила, опять ткнув пальцем в наглеца:
— Он!!
Домовой с укором глянул на меня и ушел в стену, я попыталась пойти за ним и продолжить дискуссию, найти факты и доказать бабушке что она слепа, раз не видит то что есть. А может взять его за руку, как это делает она, когда идет со мной в скопище красивых вещей, вкусных `как' и `ням', и толпы гудящей мыслями, голосами?
Не получилось, я прижалась к стене и поняла, что проход закрыт. И обиделась на глупую стену, слепую бабушку, исчезающую вечно маму, злого домового морочащего мне голову, себя неуклюжую, косноязычную. Почему нельзя изъясняться мыслями — ведь так проще и понятнее и все встает на свои места.
`Ба, почему ты меня не слышишь'? — уставилась на бабушку, готовая зареветь от бессилия.
`Потому же, почему не видит меня', - высунул из стены мордочку домовой.
`А почему'? — я попыталась схватить нахала за носик и вытащить наружу, показать бабушке, но ладонь шлепнула по стене.
— Ах, солнечный зайчик! Ах, он играет с тобой! — умиляясь, всплеснула ладонями бабушка. Ну, до чего тупа! — начала злиться я. Плюхнулась на пол и заревела.
А вечером, когда мама была уже дома, услышала их с бабушкой разговор:
— Домового сегодня видела.
— К чему? — задребезжало беспокойство в голосе мамы, и я притихла озадаченная им, и вместо того, чтоб высказаться, напомнив бабушке о дневной встрече, заверить — и я, и я видела, лишь сунула палец в рот.
— Не знаю к чему.
— Что думаешь?
Да, что здесь думать? — чуть не бросила я.
— Думаю, скоро съедем.
— Фу-у, — успокоено выдохнула мама. — Это и без него ясно.
Вот люди! Ясно им — а что ясно-то?!
Я пошла искать по квартире домового: пусть мне все расскажет, пояснит! Схвачу за нос, и буду держать, пока не выпытаю нужную мне информацию:
`Артефакт?! Артефа-акт'?!
`Чего обзываешься'? — уставились на меня два глаза, проявившись с краю тяжелой портьеры. Я хихикнула — шторы с глазками казались смешными. Домовой обиделся и исчез.
