— Домой, Володя.
Машина заурчала и двинулась к дому полковника. Водитель внимательно посматривал на заднее сиденье в зеркало обзора и Николай заметив его взгляды, спросил:
— Что-то интересует?
— Простите, Николай Иванович — эта девушка, ваша жена?
— Не похоже?
— Наоборот, — улыбнулся Володя. — Я сразу понял.
— Капитан Дроздов проинформировал?
— Нет. Понял сам.
— Молодец. На фронте в разведке был?
— Было, — кивнул. Помолчал и добавил. — Знаете, случай такой получился. Друг у меня был закадычный, Валерка Вихляев. Пацан безбашенный совершенно, но везунчик. Раза три его хоронили, а он живехонек. А в сорок четвертом в госпиталь попал и пришла похоронка матери, нам тоже сказали. Я конечно сильно тогда за него бушевал. Три года почти вместе были, а тут… Короче. Встретил ведь я его! Случайно, прошлым летом. Газ воду брал и он! Я ему «Валерка»! Обниматься, а он смотрит на меня, словно не знает, взгляд очумелый: вы кто? Короче, память ему отшибло наглухо. Не мое дело, понятно, но сдается мне, у вашей жены те же проблемы. И я вот к чему — специалист хороший по этой части есть, правда к нему попасть трудно, много ведь таких, что память в войну по-отшибало. Так вот он главврач в больнице под Москвой, не один десяток уже на ноги поставил. Если интересно…
Николай к окну отвернулся:
— Я еще не решил, стоит Лене вспоминать все это дерьмо. Хватит ей того, что она его прошла.
Володя помолчал и тихо заметил:
— Понял. Тоже верно.
У дома помог, вперед полковника на этаж влетел, в дверь позвонил.
Валя Володе только "здрасс…" сказать и успела, как Николай бросил:
— Тихо, разбудишь.
И осторожно в комнату мимо опешившей девушки Лену в комнату пронес, уложил на диван, стараясь не потревожить. Вернулся, шинель и фуражку у Володи забрал.
— Завтра в семь? — спросил тот шепотом.
— Да. Можно чуть позже — минут пятнадцать.
— Понял, — ретировался, дверь прикрыл, а Николай на Валю, что ничего не понимая ресницами хлопала, уставился.
— Леночка вернулась, — сказал тихо. Сестра нахмурилась: с ума сошел? С того света не возвращаются.
— Теперь втроем жить будем. Если нетрудно, постели в своей комнате, на кровати ей удобнее будет. А завтра решу что-нибудь.
Валя несмело кивнула, пошла стелить, но не удержалась и у дивана задержалась, чтобы девушку рассмотреть. И чем больше всматривалась, тем больше бледнела, узнавая ту нищенку, что стучалась к ним как-то осенью. Развернулась и на негнущихся ногах в свою комнату пошла. Перестелила постель в прострации, не зная, признаваться в том своем проступке Николаю или нет. Выходило, что надо, выходило, что виновата она даже сильнее, чем думала. И жалко было одного — того года, что благодаря ее жадности и бесчеловечности были отняты у этой пары, счастья, которого она брата собственноручно лишила.
