— Смотря, за что, — бросила, двигаясь к выходу. — Возьмите топор.
— Понятия не имею, есть ли он у Гали вообще.
— Тогда крепкий нож.
— Хорошо.
Но, видно, с ножами было туго. Сергеев провалился на кухне, как канул в бездну. Я попинала ногой дверь, злясь больше на себя, Макрухина и свою неспокойную и грязную до одури жизнь, остолопов-филеров, мужчин и женщин, жителей всеобщего зоопарка, на отвратную погоду и еще более отвратительные перспективы, открывающиеся передо мной. Облегчения сражение с дверью не принесло, и я решила сорвать злость на Леониде. Вернулась и застала идиллическую картину: экземпляр мирно ворковал по сотовому и рассматривал очередное нашествие туч в окне, благополучно забыв и обо мне, и о ноже.
— Да, Галочка, ей лучше. Я пригласил Зою пообедать… Конечно…
Отстукал морзянку благоверной. Какое похвальное откровение!
Только не верю я ни в твою верность, ни в заботу, ни в любовь с уважением.
Я неслышно прошла в кухню, села на стол, чтоб было удобнее дотянуться стопой до мужчины и начала пальчиками осторожно вытаскивать его рубашку из-под ремня, периодически поглаживая его спину. Леня повернулся ко мне, во взгляде появились насмешка и удивление.
Я мило улыбнулась: простите, сэр, но что возьмешь с проказливого дитя, которое не ведает, что творит?
Сергеев усмехнулся и двинулся ко мне, жужжа в трубку, как влюбленный ос, всяческие нежности своей Галочке, а рука-то уже гладила мою ногу. Ах, леди Перетрухина, знали бы, чем занимается сейчас ваш поклонник!
Я обхватила его ногами и прижала к себе: ну-ка, что теперь сделаешь? Будешь ломаться или сдашься на милость инстинкта? А ведь хочешь меня, ой, как хочешь.
Мои пальчики уже залезли под рубашку и гладили живот.
Сергеев замер, зрачки расширились и задышали. Он быстро свернул разговор и, сложив трубку, сунул ее в нагрудный карман, навис надо мной, уперевшись руками в стол:
— Я могу не сдержаться.
— А я и не пытаюсь, — прошептала, ласково взъерошив его волосы. — Я люблю тебя. Ты такой сильный, надежный. Ты мужчина моей мечты.
Он почти верил, и чтобы избавиться от почти, я потянулась к его губам, накрыла их, требовательно и нежно проникая язычком в рот, и потянула мужчину на себя. Дыхание лорда участилось, руки сжали меня, и он сдался, приготовился отпраздновать победу. Вот тут я его, милого, и взяла — выставила резко колено, когда сэр послушно начал ложиться на меня. Удар пришелся под дых, и лорда мгновенно скрутило. Леня охнул и отпрянул, согнувшись.
