— Постараюсь. Если что, возьму для тебя детское питание.
— И намордник. Для себя, — буркнул себе под нос, когда я уже захлопывала дверцу.
В магазине, кроме полусонного состава служащих, двух бабулек и мужчины с опухшим от похмелья лицом, никого не было. Я встала у холодильника с молочной продукцией и, делая вид, что выбираю из небольшого ассортимента, позвонила Макрухину.
— Ну, — вяло бросил он после того, как я наизусть выучила состав питьевого йогурта и творожной массы, а заодно чуть не съела ее от нетерпения.
"Ну!" — антилопа гну!
— Директор зоопарка? Новобрачная на проводе!
У Макрухина, видно, с утра денек не задался, потому зол был, и чувствовалось это по паузе и пыхтению в трубку.
— Есть что сказать — говори, нет, позвони подружке! — скрипнул, наконец.
— Есть! — бодро заявила я. — Хочу вынести благодарность за чудного напарника и проявленную заботу о своих служащих!
— Не за что, — проворчал он через новую паузу, в голосе послышалась легкая озадаченность и немалая осторожность. — Лапа… позвони мне через десять минут.
— Я столько на нашу молочную промышленность убить не смогу.
Тот не стал вдаваться в подробности, о чем я, и отключился. А я мысленно уже возненавидя этот отдел магазина, перешла к хлебному. `Заодно, пока жду звонка, булочку с героином для напарника куплю'.
Макрухин нервно барабанил по столу пальцами, складывая все плюсы и минусы.
Кстати звоночек, ой, кстати. И молодец девчонка, что по личному никому неизвестному номеру звонит. Видно, уже что-то почуяла.
Ай, умница! И такой кадр под колеса системы?…
Лапочке, пожалуй, одной по зубам провернуть образовавшееся дело. Понять, кто Энеску надобен, и выдать нагора — легко. Ленка венгра возьмет — факт.
И он ее — тоже факт.
А потом Семена возьмет за то же место Чигинцев, а следом и лапочка челюсти на отломившемся пироге сомкнет — аппетит у нее, только самому Макрухину подстать.
Выдернуть ее по-тихому, сдать Энеску и получить деньги, а потом отмазаться от Чигинцева, сказав, что ни слухом, ни духом, что его служащая творит. Можно еще кинуть сказку венгру о несчастной девушке, которую мечтают погубить злые дяди, а ей триллер о спецуре прочитать, вдаваясь в подробности о некомфортабельности загробной жизни? Пройдет? Смотря, как читать и в какой интонации.
Читать не стану, — решил Макрухин: предупрежу намеками, пусть девочка занервничает и хлопот Чигинцеву прибавит. А прибавит. Я ее знаю. Потом сыграть в благодетеля, поставив перед венгром, как перед единственным спасителем, которого я нашел ей. Сдать на руки Энеску вместе с проблемами. Благословить в путь и получить деньги. А Чигинцев? Его ребята ее упустят — его головная боль. Я тут причем?
