— Я полагаюсь на господа, меня пославшего. По мне бог и церковь — одно и то же. Что тут особенного?
Что особенного? Жан де Ла Фонтен, у которого терпения больше, чем у епископа Кошона, объясняет:
— Есть церковь торжествующая, это бог, святые и ангелы. И есть церковь воинствующая — папа, кардиналы, прелаты, духовенство и все добрые христиане. Эта церковь ошибаться не может, ибо на ней опочил дух святой. Доверяетесь ли вы церкви воинствующей, той, что на земле?
Все ясно. Если Жанна откажется подчиниться церковной власти, ее объявят еретичкой.
Дева прекрасно понимает это, но выбор свой она сделала давно.
— Я пришла к королю Франции по велению господа, — снова повторяет она. — И господу вверяю я все, что сделала и сделаю.
Ее, во всяком случае, предупредили. Последний вопрос Жан де Ла Фонтен задает несколько неосторожно:
— Стали бы вы отвечать святому отцу нашему, папе, более откровенно и правдиво, чем нам, на вопросы, касающиеся веры?
Жанна рада случаю:
— Разумеется. Я прошу, чтобы меня отвели к святому Отцу нашему, — папе, и я отвечу ему на все вопросы.
Ловя своих судей на слове, Жанна еще раз доказывает, сколь она находчива, Но они должны отдать
Жанну на суд англичан, а не папы. Жоп де Ла Фонтен торопится сменить тему.
Следующий вопрос звучит по меньшей мере странно. Это почти признание. Да разве этот человек не слуга англичан прежде всего?
— Ненавидит ли господь англичан?
Жанна улыбается.
— Мне ничего не известно о любви или ненависти бога к англичанам, — говорит она, — как и о том, что он сделает с их душами. Но я твердо знаю, что все они будут изгнаны из Франции, кроме тех, кто здесь погибнет.
Снова Жанна чувствует себя уверенно: она па поле битвы и размахивает своим знаменем. Может быть, господин де Ла Фоптен это почувствовал? Во всяком случае, именно о знамени начинает он расспрашивать Жанну, — о знамени, на котором она велела изобразить двух ангелов, что послужило удобным поводом к обвинению ее в идолопоклонстве.
— Кто заставил вас нарисовать ангелов с руками, ногами и в одеждах? — спрашивает он. — Они именно так вам являлись?
— Их так изображают в церквах.
— А почему там только два ангела?
Жанну явно стали раздражать придирки судей, и oнa сухо отвечает:
— Знамя целиком было сделано по велению господнему, посредством голосов святой Екатерины и святой Маргариты, которые сказали мне: «Возьми знамя, именем царя небесного». Повторяю вам, я все делала по велению господа.
Но Жан де Ла Фонтен не отказывается от мысли об идолопоклонстве.
