Правда, присутствия рядом с ней двух существ, встреча с которыми, как бы давно она не происходила, до сих пор свежа в моей памяти, и демонстрировавших в отношении моей персоны поразительное миролюбие, делавшее их похожими на двух увальней, могло убедить кого угодно, что уж кому-кому, а лично мне с ее стороны ничего не угрожает. И я готов был бы в это поверить, если бы речь шла только обо мне.
Свою жизнь я готов был ей доверить. А вот их…
А перед глазами Олейор и Лера. И сердце сжимает щемящая грусть: быть ее другом больно. Сжимает и неожиданно отпускает, словно рассыпаются стянувшие его цепи, как только мой взгляд прикасается к чарующей глубине глаз моей собеседницы.
Но вместо того, чтобы ответить ей: 'да', - я качаю головой.
— Извини, Лайсе, но прежде чем согласиться, я должен быть уверен, что там им ничего не будет угрожать. Каждый из них мне дорог, чтобы я мог рисковать их жизнями.
Олейор и Лера. За жизнь остальных я готов был бороться, но только в том случае, если в безопасности этих двоих я буду уверен. И когда я думал о них, на краешке моего сознания всплывала мысль: а что, если мне придется выбирать, чья из двух жизней будет для меня дороже… Дальше я старался не продолжать, потому что сами раздумья о такой возможности заставляли меня замирать, ощущая, как в груди разливается холод.
И как бы я не воспринимал сложившуюся ситуацию, именно мне предстояло решить: могу ли я доверить ей не только себя, но и тех, без кого не мыслил своего существования.
— Я покажу тебе свой дом и расскажу все, что тебя интересует.
Ее голос был совершенно спокоен, но глаза лучились теплом, крепкими нитями сплетаясь с чем-то в глубине моей души, рождая странное ощущение родства. Но не крови, а чего-то несоразмеримо большего, того, без чего весь этот мир не имеет никакого смысла.
Вот только… не имел я права на ошибку.
— И сделаешь так, чтобы я принял нужное тебе решение? — Уже сама возможность такого вопроса наводила меня на мысль, что мой разум свободен от ее влияния, но мне была интересна ее реакция. То, как она воспримет мое недоверие.
— Если бы я этого хотела, ты бы уже сделал все, о чем бы я тебя не попросила. Но чтобы тебе было спокойнее, я покажу тебе, как ощущается мое воздействие.
И когда я киваю, соглашаясь с ее предложением, она делает шаг ко мне и касается меня своим взглядом, тут же его отведя. Но даже этой мимолетности хватает мне, чтобы ощутить, как легкой паутиной опутало мои мысли, как чуть расслабилось мое тело, словно потеряв над собой контроль, как сдвинулось восприятие того, что меня окружало. Казалось бы, оставшись незыблемым, но став более радушным, мягким, сглаженным. И то, что происходит со мной, не вызывает отторжения, не кажется чуждым. Скорее наоборот, манит тем покоем, которое обещает.
