— Ярангир. — Он ни секунды не колебался, произнося это имя. — Если я впущу его в себя, он сможет помочь освободить их от этой бестии. Ему известно как управлять сновидцем.
— Ты настолько уверен в своих силах?! — О какой разумности здесь может идти речь. Воспоминания о встрече с Черным Воином я могу назвать самыми сильными впечатлениями в своей жизни. После общения с отцом и знакомства с Лерой.
— Нет, не настолько. Но, пока он не обретет собственное тело, он не сможет возродиться полноценной личностью.
— А ему это так надо? — Сарказм в моем голосе похож на смертельный яд.
— Надо. — И Асия твердо смотрит на меня, а внутри глаз Рамона, которые он не сводит с лица своей жены, алое пламя — жажды убийств.
И глядя на них, я догадываюсь, что в семейной жизни моего друга-соперника не все так просто, как мне казалось, и спешу разорвать это противостояние. Надеясь, что вопросы — это лучшее средство для этого.
— Но почему не Асия? — Я спрашиваю Ригана, а продолжаю смотреть на Черную Жрицу, которая, впервые на моей памяти, выглядит растерянной.
— Асия — не маг. Она владеет иллюзиями, как я. Чарами. Тенями. Танцем. Но все это — не сила. Да и той злобы, которая нужна, чтобы подчинить себе сновидца, в ней нет. Она — убийца. Спокойный, хладнокровный убийца, который не испытывает к своей жертве ярости. А Ярангир — воин. Берсерк. Который этими чувствами и питается. Так же как и наш противник.
Похоже, предаваясь радостям семейной жизни, я пропустил много чего интересного. Или, не придал этому значения. И очень даже зря.
— Но когда она была Лерой…
— Она использовала ее способности. И ее знания. Даже те, которые твоя жена на тот момент не осознавала, потому что не имела к ним доступа. А Асия, будучи одновременно и внутри и вне ее личности, была способна еще и не на то.
Ну что ж, они ждут решения. И решение это будет нелегким, потому что ни один из предложенных мне вариантов меня не устраивает. Слишком много всякого рода 'если' и слишком мало уверенности в том, что Ярангир согласится нам помочь, что Лера откликнется, преодолев захватившую ее волю.
Да и… Своей жене, женщине, с которой мы связали друг друга клятвой пройти вместе до конца, матери моих детей, носителю сути Равновесия, самой сильной, красивой, чарующей…. Я верю больше, чем подчиняющемуся иной, чем привычная мне, логике, Даймону.
— Риган, — он вскидывает на меня удивленный взгляд, настолько спокойно и уверенно звучит мой голос, — ты ни о чем, случайно не забыл?
