И я принимаю решение. Неожиданно для себя. Настолько тяжелое, что мне хочется очнуться в том злополучном парке в своем родной городе. Хочется не быть и не знать.
Но я понимаю. Что это невозможно.
И тихо произношу лишь два слова.
— Я согласна.
Начиная ощущать тяжесть кольца на среднем пальце левой руки еще до того как заканчиваю говорить.
И его голос мне вторит. Хрипло и судорожно.
— Я клянусь силой, которой владею, что расторгну помолвку по первому требованию той, кого сейчас, призывая в свидетели, стихии и основы, называю своей невестой. И будет тому порукой мое слово. Слово Герцога Рамона Каре Де` Сайере.
— Лера,… - короткий выдох.
Все четверо стоят и не сводят с меня глаз.
Они вошли как раз в тот миг, когда Рамон одев мне на палец кольцо, начал говорить.
Но, ни один…
Ни, кажущийся спокойным князь, на лице которого, тем не менее, ясно видны следы сомнений.
Ни Правитель. Губы, которого тронула горькая улыбка.
Ни Валиэль. Удовлетворенно кивнувший. В ответ на мой вопросительный взгляд.
Ни Олейор. В глазах которого растерянность. Но руки жестко лежат на рукоятях клинков.
Ни один не прервал слов клятвы.
И лишь, когда мы с Рамоном проходим мимо них, так и застывших у раскрытой двери, я слышу, как принц кидает в спину моему жениху. Не громко. Но в тишине, что стоит вокруг, эта фраза звучит хлестким выстрелом.
— Долго это не продлится.
Олейор Д` Тар
Дворец Правителя светлых мы покинули не все. Ксандриэль остался наводить порядок в своей вотчине. Прихватив нескольких магов из тех, что отправил отец, когда Лера попала под Сферу Хаоса. Да оставив пару дюжин наших воинов.
Разве мог я подумать, совсем еще недавно, что дроу будут защищать своих извечных противников.
Вот только, цена этого…
Несмотря на дикую усталость, сон не шел. И я, чтобы не начать уничтожать все вокруг, накачивал себя вином. Совершенно не чувствуя его вкуса.
— Ты думаешь, тебе это поможет?
Я слышал, как вошел Гадриэль, которого я приказал охране отправить ко мне сразу, как только тот появится. И в душе, на короткое мгновение, даже мелькнула радость. Все-таки, мой побратим был единственным, с кем я мог позволить себе говорить откровенно.
Мелькнула и исчезла. В горечи предстоящего разговора.
— Присоединишься? — Я заканчивал вторую бутылку, но голос, к моему большому сожалению, продолжал оставаться твердым.
— Только ради того, чтобы тебе меньше досталось. — Он, подхватил со стола еще одну, открытую, бокал, тарелку с холодным мясом и буквально упал в кресло напротив.
