— На каком расстоянии от Земли находится Полутьма? — Почти две тысячи световых лет.
— Значит, мы сможем долететь туда месяца за три-четыре?
Маккендрик кивнул:
— Что-то вроде того. Корабль, естественно, оснащен камерами для анабиоза. Так что субъективно это займет у нас день или два.
Тен Ли посмотрела Маккендрику в глаза:
— Могу я задать еще один вопрос?
— Валяй.
— Я не понимаю одного: почему вы не хотите послать полностью оснащенную разведывательную команду.
— Вопрос по существу, — кивнул Маккендрик, — однако подготовка такой команды и корабля занимает много месяцев, а порой и больше года, особенно если учесть, какая это даль.
— Вряд ли кто-нибудь за это время откроет Полутьму, — заметил Беннетт.
— Правильно, но у меня нет этого года. — Маккендрик помолчал, а потом продолжил: — Пять дет назад, когда я заболел, мои врачи дали мне четыре года. Максимум пять лет. Я уже живу взаймы. Хорошо, если я протяну еще год. Больше всего на свете мне хочется открыть разумную жизнь на Полутьме, даже если это будет последним, что я сделаю в жизни. Мне нужен небольшой экипаж для звездолета, который уже практически готов. Я хочу добраться туда как можно скорее. Вас удовлетворяет мой ответ?
Тен Ли еле заметно кивнула.
— Мой римпон предсказал мне дальнюю дорогу. Я полечу с вами.
— Беннетт?
— Профсоюзные ставки? — спросил Беннетт, глядя на Маккендрика.
— К черту профсоюзные ставки! — улыбнулся магнат — Сто тысяч в месяц. Устраивает?
Беннетт уставился на застывшее изображение предполагаемого поселения инопланетян.
— Считайте, что я с вами.
Маккендрик выключил ком-экран и соскользнул с края стола.
— Мы стартуем двадцать шестого, через три дня. А до того будем ежедневно проводить обычные системные проверки и настройку оборудования. Есть еще вопросы?
«Двадцать шестого, — подумал Беннетт. — Похороны моего отца».
Жители Мохаве сочтут его грубым и бесчувственным, если он не придет. Двадцать дет назад он не пошел на похороны Эллы — и снова его кольнуло чувство вины. Он постарался загнать это ощущение куда-нибудь подальше, в самые глубины сознания.
Хорошо, — сказал Маккендрик. — Значит, насчет даты мы договорились. Мне надо отдохнуть. Жду вас завтра в десять.
Беннетт вышел на яркий солнечный свет с таким чувством, что в его жизни начинается новая глава. Он подумал об отце, о Джулии… Наконец-то он сделал Шаг, чтобы изменить свой образ жизни, который ему так давно хотелось изменить, да решимости не хватало. Беннетт никогда не любил загадывать далеко вперед и мечтать. Теперь по крайней мере он хотя бы перестанет оглядываться назад и терзаться раскаянием.
