— Я серьезно, Джош. Я не знаю, что с тобой случилось после смерти Эллы, но это тебя подкосило. Это так тебя изуродовало, что ты не способен ни на какие нормальные отношения.
— Что за чушь!
— Чушь? А ты посмотри, какие подруги были у тебя за эти годы. Их было немного, но вполне достаточно, чтобы увидеть определенную тенденцию. Что общего било у всех этих женщин, Джош? — Она ждала, глядя на него. — Ладно, я сама тебе скажу. Все они были высокие, темноволосые, властные, красивые, моложе тебя. Все дни были взрослыми версиями Эллы, Джош. Такими, какой могла быть Элла, если бы осталась в живых. Ты в каждой из нас пытаешься найти что-то от Эллы, а когда у тебя не выходит, ты замыкаешься в себе. Неудивительно, что с тобой невозможно общаться.
Он допил пиво и махнул официанту, чтобы тот принес еще.
Удивляясь самому себе, он наклонился над столом и сказал:
— Ты просто дерьмо! Если бы ты хоть раз попробовала применить свою дурацкую психологию к себе самой, может, ты чему-нибудь и научилась бы!
Он заметил, что остальные посетители ресторана наблюдают за ними.
Джулия смотрела на него с полуулыбкой:
— Чему, например?
Он откинулся назад, внезапно устыдившись и чувствуя жуткую усталость.
— Я не знаю. Не бери в голову.
Он замолчал и обвел глазами соседние столики, осознав наконец, что они здесь не одни. Люди отводили от них глаза и смущенно разговаривали вполголоса.
Помолчав немного, он сказал:
— Зачем ты хотела меня видеть? У тебя кто-то есть? Она вздохнула:
— Я не знаю. Может быть. Я просто хотела сказать тебе, что между нами все кончено. Хотела хотя бы попрощаться по-человечески.
Он кивал в такт ее словам, поскольку давно знал о неизбежности разрыва. Джулия доела салат, медленно ковыряясь в листьях эндивия и кресса.
Беннетт потягивал пиво. Когда она подняла глаза, он сказал:
— Ты можешь считать меня холодным подонком, Джулия, но у нас были и хорошие моменты.
У нее хватило великодушия, чтобы не возражать.
— Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, Джош. Очень надеюсь.
— Джулия! — начал он и чуть было не взял ее за руку, но вовремя сдержался.
Она встала, отошла от столика, заплатила в баре по счету и быстро скрылась за деревьями. Беннетт провожал ее взглядом, чувствуя сожаление, смешанное с облегчением, которое испытывал при всех расставаниях в прошлом.
Он накачивался пивом весь день, ощущая, как оно с непривычки притупляет чувства. На станции «Редвуд» он редко бывал в компаниях, а пил еще реже.
Беннетт выкинул из головы мысли о станции и уставился на лебедей, которые с комичным и напрочь лишенным достоинства видом кувыркались кверху задницами и шлепали по воде оранжевыми лапами, помахивая грязными хвостиками.
