— Милорд, вы оказываете мне честь своим доверием.
— На это у меня есть причины, — улыбнулся Холлидей. — Несмотря на то, что вы пока еще открыто не высказались в мою поддержку.
— Но, вместе с этим, я и не поддерживаю герцога Карлейского. Причины очевидны всем, кому даны глаза, чтобы видеть. Герцог всего лишь напыщенный надоедливый горлопан, свято верящий в то, что он великолепный оратор.
— Отнюдь. — В голосе Холлидея послышалось легкое удивление. — Вы в нем ошибаетесь. Герцог Карлейский настоящий герой. Он честен и чтит законы Совета. Так считают очень многие, в том числе и я. Он богат, а значит, и влиятелен. Он жаждет власти. Прежде чем герцог счел необходимым отбыть в деревню, он дал несколько чудных обедов — по крайней мере, я слышал, что они были чудными: меня на них не позвали, но многим довелось там побывать. За гостеприимством можно и не разглядеть напыщенности. А его речи уже раскололи некогда единый Совет, причем именно сейчас, когда у нас впервые за долгие годы появилась общая цель. Теперь он хочет пустить все прахом ради собственных мечтаний о возвращении золотого века правления нобилей, которые, в конечном итоге, доведут нас всех до беды!
— А вы никогда не думали, — мягко произнес Феррис, — что теоретически, пусть даже отчасти, он прав? Пост Великого канцлера прежде был синекурой и никогда не предназначался для того, что сделали из него вы.
— Неужели? — Холлидей холодно на него посмотрел. — Тогда почему дела начинают спориться, когда кто-нибудь один берет верховную власть в свои руки, причем в результате выборов, а не по чьей-либо прихоти? Что плохого в том, что есть человек, который может официально представлять нобилей в Городском совете? В моих руках лишь власть, данная мне народом и обеспеченная государственной необходимостью. Даже герцог Карлейский не сумеет обвинить меня в том, что я нарушил хотя бы одно-единственное процедурное правило. Не спешите задавать вопросы, Феррис. Прошу вас сначала меня выслушать. Я не собираюсь уходить от ответа. Поставьте себя на место герцога Карлейского. Кого он хочет выдвинуть кандидатом вместо меня? — Холлидей поставил чашечку с шоколадом чуть более резко, чем собирался. — Нет у него такого кандидата. Герцогу главное меня скинуть, а что потом случится с Советом — ему плевать.
— Ну, разумеется, ему хочется на ваше место самому, — промолвил Феррис. — Несколько его предков занимали пост Великого канцлера, но это было в те времена, когда все обязанности заключались в том, чтобы следить за порядком и очередностью выступлений на заседаниях да принимать участие в бесчисленных пирах и балах. Все герцоги становятся немного не в себе, когда речь заходит об их родовых правах.
