— Вам дозволяется начать делать торговля.
Луара не знала и не могла знать, что перед ней восседают главы самых знатных родов, один из которых — тот, что щелкал пальцами,— был вождем всего племени. По обычаю, они первыми выбирали себе наложниц. Если товар им не нравился, они покидали шатер, и тогда их место занимали предводители родов менее влиятельных, и так далее. У каждого из нынешней семерки уже было не менее двух десятков жен и трех дюжин наложниц. Однако интерес все не пропадал.
Худощавый работорговец выступил вперед и, указывая на девушек, возбужденно заговорил:
— Первосортный товар! Другой мы вам и не посмели бы предложить. Вое свежие, молоденькие! Я подозреваю, а, как вы знаете, обманываюсь я редко, что вот эта и эта (трясущимся от предвкушения наживы пальцем он указал на Луару и кхитаянку) наверняка девственницы, и вы легко сможете это проверить. Все здоровые и сильные — из них выйдут хорошие работницы…
Один из родовитых кочевников усмехнулся и что-то произнес, показывая на кхитаянку. Толмач быстро перевел:
— Вот она очень худая. Плохо работать. Может, больная?
— О, нет! — всплеснул руками тощий продавец женщин.— Она повыносливее других будет. Это мой лучший товар. Девчонка из далекого, загадочного Кхитая. Они все там узки в кости, малорослы, но работящи, проворны и в постели неутомимы. Знают множество всяких невиданных любовных фокусов, телом вертлявы и изгибаться могут как угодно. Дорогой товар…
И опять потемнело в глазах у Луары. «Какой-то чудовищный сон, этого не может происходить со мной, не может,— стучало в ее мозгу.— Наваждение. Я больна и брежу. Неужели меня продают и сейчас начнут обсуждать и мое тело, словно я безделушка на базаре? Точно лошадь на продажу? Не может такого быть, не может…»
А тощий все болтал и болтал, расхваливая прелести кхитаянки. Кочевники одобрительно кивали, о чем-то переговаривались, и вот один из них стукнул себя кулаком в грудь, что означало: «Я хочу купить», поднялся и неторопливо направился к пленницам, по пути оглядывая кхитаянку вожделенным, хозяйским взором.
Луара взглянула на свою невольную подругу: лицо той было непроницаемо. «Неужели она не понимает, что здесь происходит? Или ей все рано?..»
Кочевник приблизился к кхитаянке, взял ее за подбородок, повертел голову туда-сюда, провел пальцами по телу, особенно тщательно ощупал маленькую грудь. Девушка не шевелилась, не сопротивлялась. Покупатель задумчиво потеребил ус, потом, обхватив хрупкую будущую рабыню за талию, с легкостью оторвал ее от земли, высоко поднял, опустил, рассмеялся и, еще раз ударив кулаком в грудь, выкрикнул что-то по-своему.
