Апофеоз синего будильника - Андрей Павлухин, Александр Татульченков

Город вторую неделю жил в страхе. Ночные улицы опустели, даже бомжи закапывались поглубже в отбросы и баррикадировались на чердаках. Наркоман, что обитал в трехэтажном деревянном доме по улице Луначарского, каждый вечер перебирался в другую комнату. «Зло грядет», — любил повторять он. Но зло можно обмануть — если ширяться в разных местах и не забывать помолиться, взяв в руки машинку.

Однажды двери подъезда распахнулись, и в древесную тишину со скрипом внедрились шаги.

Шаги принадлежали студентам Олегу и Никифору, которые решили выпить, но не знали где. Дом подвернулся случайно — бывшая коммуналка, бывшая фабрика по пошиву кожаных ремней. Правда, о его славном историческом прошлом студенты не догадывались. Олег нес бутылку водки «СССР» и пакетик с чипсами «Хрустец». Никифор — литр пива «Крыница» и крабовые палочки. Не забыли студенты и граненый малиновский стакан.

Заслышав шаги, наркоман что-то нечленораздельно промычал и укрылся куском картона.

Олег шагнул в пролом на третьем этаже и осмотрелся.

Пол из неструганых досок, всюду валяются тряпки, поролон, обрезки кожи. У окна — верстак. Там же — одинокая табуреточка.

— Я сейчас, — сказал Никифор. Оставив пиво и крабовые палочки на верстаке, он удалился.

Пожав плечами, Олег принялся за открытие «СССР».

Спустя мгновение вернулся Никифор. Он приволок жестяную выварку с облезшей коричневой эмалью, перевернул ее и сел. Олег протянул другу стакан и пиво. Никифор выпил. Потянулся за чипсами.

Смеркалось.

— Сколько там? — спросил Никифор.

Олег отставил «Крыницу».

— Без пяти десять.

Студентов выгнали из общаги, поэтому спешить им было некуда.

— Вахта скоро закроется.

— А тебе-то что?

Покатили по второй.

Никифор угрюмо жевал «Хрустец». На небо вывалилась луна. Когда Олег отвернулся от окна, ее лик заслонила крылатая демоническая фигура.

— Вон Грипперс-Трипперс полетел, — сказал Никифор.

— Фигня.

— И про Тумбочку-убийцу — фигня?

Олег пожал плечами.

— Не слышал.

— Тогда слушай, — растягивая удовольствие, Никифор наливал грамм по двадцать, не больше. — Жила-была Тумбочка. И родились у нее три тумбоченятки. Непослушные, как и все дети. Лезли куда попало, и лязгали дверцами. «Не лязгайте дверцами», — говорила им мать. Но нет. Все бесполезно. Тогда Тумбочка разожгла печь, порубила тумбоченяток на дрова и предала огню. Остались лишь болтики и гвозди. Фурнитура, одним словом. С тех пор Тумбочка-убийца бродит по миру, ловит непослушных детей. И уничтожает.