Подлинные изменения происходили незаметно: мальчики становились старше, подрастали, узнавали великое множество вещей, не ведая, что важно, а что нет. Школа была доведенным до совершенства механизмом, автономной системой, на первый взгляд никак не связанной с тем, что происходило вовне. Она работала безостановочно, хотя и не безукоризненно, функционировала в силу законов, а не в силу осознания собственной необходимости, впрочем, доказать эту необходимость было бы весьма трудно, ведь никто не задумывался над тем, какие задачи и требования может выдвинуть будущее.
Нет, корни изменений надо было искать не в школе и не в семье, которая так и осталась оптимальной ячейкой человеческого общества, хотя время от времени и приходилось обращаться к помощи психолога из социальной службы.
И все же перемены были, перемены, которые не ощущались как таковые, проходили незамеченными, переломные рубежи, минуты решений... Братья давно вышли из того возраста, когда увлеченно играли в запретной зоне в войну, и пусть не вполне еще забыли эти игры, но уже посмеивались над ними -- время романтических чувств, ребячеств, мечтаний и стремлений, которые теперь вызывали только недоумение, если о них вообще заходила речь.
Отныне школа занимала в их жизни больше места, к аудиовизуальным урокам в учебных кабинах и к групповым занятиям прибавились разнообразные предметные курсы, якобы подобранные в расчете на будущую профессиональную деятельность,-- языки программирования, количественная логика, психология информации, социокибернетика. Занятия продолжались до трех-четырех часов дня, а досуг сместился на вечер. Теперь никто из домашних уже не спрашивал, когда они уходят и когда возвращаются. Радиус их походов увеличился, подземкой или монорельсом они уезжали за двадцать, тридцать, сорок километров от дома. Тем самым они узнали множество интересного, в их жизнь вошли новейшие завоевания развлекательной индустрии, невероятные возможности убить свободное время--только выбирай, чем заняться, что испробовать. Например, были огромные, площадью в несколько квадратных километров, катки с круговыми дорожками, которые движет ветер, со спусками, по которым можно было мчаться со скоростью мотоцикла, хоккейные поля и танцевальные площадки. Был плавательный стадион с двумя десятками бассейнов, в том числе один огромный, с морским прибоем, а еще коралловый сад с погруженными в воду воздушными павильонами, длинная скоростная вода, где можно было буквально лететь за реактивным катерком, полоса препятствий для байдарок с искусственным течением и скалами из железобетона, круглый зал для спектаклей балета на воде, дельфинарий и "плавучий цирк" -- купол для прыгунов в воду. Рекорд по высотным прыжкам составлял ныне около девяноста метров -- при такой высоте у зрителя сердце замирало от страха, что прыгун не попадет в бассейн и разобьется о кафельный борт. Но даже если промаха не было, это вовсе не означало, что спортсмен остался цел и невредим-- легкое отклонение от вертикали, плохая выправка, отставленная рука, разведенные ноги... тогда поверхность воды словно превращалась в дощатую стену. Не одного претендента на большой приз доставали из бассейна сетями и увозили прочь. О некоторых никто больше никогда не слышал, а спустя неделю-другую они уже были забыты...
