Круглая кабина нового лифта плавно спускалась по стальным направляющим с большой высоты – в несколько километров над уровнем суши. Внизу открывался вид на город и окружающие его ландшафты.
Гим пожал плечами: этот пейзаж поражал не титаническими сооружениями и небоскребами, а полным их отсутствием. Насколько хватало глаз, ничто не говорило о торжестве человека над природой. «Город» состоял из небольших одно-трехэтажных строений с покатыми крышами, нескольких грубых массивных каменных замков и двух находящихся одна внутри другой окружностей не особенно высоких каменных стен, обрисовывающих городскую черту. Да и по площади это странное древнее поселение никак не могло сравниться даже с самыми маленькими из городов Ларнита. Вокруг же него, от городских стен до самого горизонта не было ни одного искусственного объекта – только зеленые заросли лесов, зелено-желтые поля, да голые холмы.
Единственное строение, на котором можно было остановить взгляд, находилось прямо под ними. Обнесенное сразу тремя высокими стенами, оно было сложено не из камней, а из блоков прозрачного, блестящего, как стекло, материала – возвышаясь над всей городской зоной, здание сверкало и переливалось всеми своими гранями, что выглядело красиво, но, все равно, достаточно анахронично.
Комната-кабина наконец опустилась так низко, что поравнялась с хрустальным дворцом и замерла на одной из его башен. На этот раз распался пол в центре помещения. Гиму предложили спускаться, опять же – по винтовой лестнице. Закончилась лестница в длинном полутемном коридоре, на стенах которого горели светильники, а на полу лежали ковры. Коридор привел к залу, одна из стен которого состояла из того самого прозрачного материала – в этом зале было так светло, что, поле полумрака, захотелось прищуриться.
Наконец, в непрозрачной стене – огромные золотые ворота, по сторонам от которых дежурил караул из десяти вооруженных все теми же мечами молодых женщин. Золотые ставни распахнулись, пропуская Гима в огромный ярко освещенный зал с куполообразным потолком, малахитовыми колоннами и мраморным, украшенным золотом полом. И лишь в центре этого зала обнаружилось то, к чему привык сержант конфедерации Нибуса – несколько глубоких мягких кресел вокруг обычного голографического панно.
Гим оглянулся – ворота закрылись, а под своды зала вошел только он один. Зато в самом зале под каждой из добрых трех десятков колонн стояло по стражнице, каждая из которых синхронно, в один и тот же миг, натянула тетиву лука и направила примитивное древнейшее оружие на оторопевшего от неподдельной ярости в десятках красивых устремленных на него глаз гостя.
