Он обнажил ее грудь и взвесил на ладонях. Его пальцы играли с нежными холмиками, перекатывали затвердевшие соски. Резкая, мучительно-сладостная боль стрелой пронзила Нору: от ямочки между ключицами, до треугольника внизу живота. А потом ее платье и сорочка соскользнули вниз, к ногам.
Ричард встал на одно колено, чтобы скатать и снять ее чулки. Нора возложила руки на его голову, словно благословляя, и поднимала ноги по очереди.
Он поцеловал высокий подъем ее ступни, щиколотку, нежную внутреннюю поверхность бедра. Встал, провел ладонями по ее ногам, бедрам и талии, прежде чем обнять ее и прижать к себе. Их губы снова встретились. На этот раз он был требователен, настойчив, жесток, пока она не приоткрыла губы, пока его язык не проник в ее рот. И Нора льнула к нему, слабея от желания. Она сама не понимала, почему ей пришло в голову, что надо бы тоже раздеть его. Ведь она так мало знала о мужчинах! Но было что-то великолепное… нечто непереносимо эротичное в том, как она, совершенно голая, припадала к Ричарду, который был еще полностью одет.
– Ложись, Нора, – попросил он, откинув покрывало одной рукой и обнимая ее другой.
Она легла на спину. Он наклонился над ней и, продолжая целовать в губы, ухитрился стащить с себя фрак и развязать узел шейного платка. Тогда она стала помогать ему, расстегнув и спустив с плеч рубашку. Снова встав, Ричард принялся снимать брюки.
Боже, как он был красив! Нора не могла насмотреться на него в лунном свете, льющемся в окна. Намного красивее, чем был когда-то! Широкоплеч и мускулист.
А может, она так считала лишь потому, что смотрела на него глазами женщины, а не девочки? Она ясно помнила, что называла его красавцем, потому что тогда он был строен и грациозен. И смеялся над ее словами, прежде чем похоть поглотила их обоих. Они с оптимизмом юности начинали супружескую жизнь.
Теперь они снова были в постели, и Ричард снова ласкал ее руками и губами, на этот раз как искушенный в любовных играх мужчина. А она руководствовалась только слепыми инстинктами, но жадно ласкала его и, как музыку, слушала стоны желания и наслаждения.
Но скоро все ее тело запульсировало почти болезненной потребностью.
– Ричард, – прошептала Нора, – Ричард…
Его имя звучало мольбой.
– Да, – ответил он. – Да.
И придавил ее к матрацу всем своим немалым весом, прежде чем раздвинуть коленом ее ноги. Нетерпеливо сжал ягодицы, приподнял и вошел в Нору, твердый, напряженный и сильный, наполняя и растягивая ее. Она прикусила губу в ожидании боли. Боли не было.
