– Привет, – сказал я. – Что, черт возьми, тебя сюда привело?
– Я вернулся, – ответил он, – чтобы взять крупной дроби, которую оставил в другой охотничьей сумке.
– Ты проиграл пари, – победным тоном сказал я.
– Знаю, – мрачно ответил он. – Но понять этого не могу. Вот что меня беспокоит. Внешне ты ничем не лучше меня. Ну разве что ежегодный доход у тебя на пару тысяч больше да инструмент подлинней. В остальном же – ни по природе, ни по рождению, ни по части удачи – ты не имеешь передо мной никаких преимуществ и тем не менее без труда покоряешь женщину, которую знаешь от силы сорок восемь часов, тогда как я три долгих года прилагал все усилия, чтобы добиться этой цели, – и не добился ничего. Завтра я отдам тебе булавку.
– Но ты лишь видел, как я выходил из ее комнаты, откуда тебе известно, что я выиграл?
– Откуда известно? Я просто заглянул в твою комнату, чтобы посмотреть, спишь ты или нет, и, не увидев тебя, стал осматриваться. Тут я и заметил, что дверь в спальню мисс Ливсон приоткрыта. А услышав, как вы оба стонете и стараетесь, я не удержался и заглянул внутрь. Ну и зрелище мне открылось! Я увидел, как эта неприступная красавица с готовностью отвечает на каждый твой удар и как твой длинный член выходит наружу reculer pour mieux sauter,[4] а потом снова в нее вонзается. При виде этого я чуть было не сошел с ума. Скажи Бога ради, как тебе это удалось? Знаешь ли, это какое-то чудо!
Я не удовлетворил его любопытства и оставил в недоумении, потом завернулся в одеяло, потому как утро было прохладным, и заснул.
Дево же отправился на охоту, и, судя по его настроению, стрелял он в этот день не очень метко, что для птичек было не так уж плохо. И если за столом этого сельского особняка когда-нибудь сидел человек, страдающий мигренью, то этим человеком был Дево – именно таким я увидел его несколько часов спустя.
17. Огорчения Дево, или неприличное предложение
Все складывалось как нельзя лучше, и днем из Гуля (Оутлэнд Холл находился в тридцати милях от этого городка) пришла телеграмма, адресованная мистеру Ливсону. Телеграмма была от старого приятеля по колледжу. Тот извещал его, что будет в Гуле проездом, ибо судно, на котором он плыл в Норвегию, должно было зайти в порт, и он, пользуясь этой возможностью, хотел бы встретиться. По этому случаю мы отобедали раньше обычного – в пять часов – и простились с нашим хозяином до следующего дня.
У миссис Ливсон был прекрасный вокал, а поскольку в гости к ней заглянули два ее приятеля, тоже не обделенные музыкальным талантом, вечер получился весьма и весьма приятным. Где-то около десяти часов, сидя подле миссис Ливсон у рояля и переворачивая ей ноты, я не упустил возможности шепнуть ей на ушко:
