Весь во власти возбуждения, я пробормотал: «Моя дорогая», и она, услышав незнакомый голос, резко сбросила с себя простыню и сделала попытку разглядеть, кто же это. Вероятно, она сразу же поняла, что это не ее муж, потому что, положив руки мне на голову, низким голосом, в котором слышались и мука, и наслаждение, сказала:
– Кто вы? Как вы посмели?
Но дело зашло уже слишком далеко, и исправить положение было невозможно. Точнее сказать – у нее на это не было сил. Вероятно, она поняла это, потому что продолжала двигать попкой, и движения эти становились все более и более интенсивными. Я больше не мог этого вынести и, убрав язык, взглянул на нее.
– Я догадалась, что это вы, мистер Сминтон. То, что вы делаете, – очень дурно, но теперь назад пути нет, и нам нужно с этим покончить. Я не могу ждать, – притянув меня на себя, она направила мой член в свое хорошо смазанное устье, наполненное также и моей слюной. После нескольких быстрых движений – двух сильных толчков и полудюжины выгибаний – мы оба кончили одновременно.
Я думаю, если бы в этот момент вошел ее муж, мы бы все равно не смогли расплести объятия, ибо пребывали в блаженной истоме, и я мысленно поздравлял себя с победой, завоеванной благодаря моей непревзойденной сметливости.
– И как только такое пришло вам в голову, мистер Сминтон? – сказала миссис Ливсон, не выпуская меня из объятий и продолжая удерживать меня ногами, сомкнутыми на моих ягодицах. И, сказав это, покраснела, хотя та откровенная поза, в которой она находилась, мало к тому располагала.
– Моя дорогая, – сказал я, – в тот момент, когда я вас увидел, я почувствовал, что, даже если мне придется прибегнуть к насилию, я во что бы то ни стало должен овладеть вами, хотя бы это стоило мне свободы или самой жизни.
Тут наше внимание привлек какой-то едва слышный шорох за дверью, и миссис Ливсон, быстро накрыв меня простыней, громко спросила, кто там. Ответа не последовало, и мы вздохнули свободно.
– Мой дорогой, – сказала миссис Ливсон, глядя на меня лучащимися глазами, – я безумно счастлива, и хотя знаю, что мы оба совершили большой грех, я тем не менее чувствую, что мое наслаждение стоило того. Однако, пока нашу тайну не раскрыли, поспешите-ка лучше в свою комнату, – и, страстно поцеловав меня в губы, а затем – головку члена, она настояла, чтобы я ушел.
Едва я вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, как тут же застыл в удивлении и страхе, ибо обнаружил, что дверь моей спальни приотворена, хотя я был уверен, что закрыл ее. На цыпочках, с дрожью в коленках я медленно вошел к себе и увидел Дево, стоящего у окна с бледным лицом и всем своим видом выражавшего задумчивость и растерянность.
