Лизендир, с трудом вытаскивая ноги из дорожной пыли, ответила:
- Меня сейчас радует, что под моими ногами снова твердая почва.
Она скинула обувь и пошла дальше босиком. Хан рассмотрел ее ноги. Они, как и руки, немного отличались от ног людей. Передняя часть ступни ее была более широкой, а пятка более узкой, чем у людей. И по отпечаткам ног можно было понять, что на пятки приходится меньшая часть ее веса.
Они шли долго, не встречая никого, хотя вокруг были признаки жизни: возделанные поля, случайные дома на горизонте, пасущиеся животные. Они почти подошли к городу, когда увидели двоих, идущих им навстречу. Когда те двое подошли ближе, можно было различить, что это лер и человек. Оба мужчины, и почти умирающие от изнеможения. Человек, высокий и тощий, представился как Ардемор Хилф, мэр Столицы. Он извинился, что для столицы у них не нашлось другого названия. Просто Столица. Лер казался очень старым. Его седые волосы были сплетены в косу. Он представился как Хатингар.
Хилф оставался с ними недолго. Он только выяснил, кто они и какова цель их прибытия. Затем он ушел, оставив с ними Хатингара. Лер дружелюбно похлопал Хилфа по плечу, прощаясь с ним. Затем повернулся к Хану и Лизендир.
- Сейчас я член правительства. А до этого был простым фермером на севере. - он показал сильные мозолистые руки. - Когда произошло нападение, больше всего пострадала столица, и я пришел сюда посмотреть, не могу ли я что-нибудь сделать. Мы много работали, но того, что сделано, еще недостаточно. - он показал на клубы пыли. - Совсем недостаточно.
Лизендир стояла молча. Видимо, ее поразили манеры Хатингара, в которых многое было от человека. Он же, в свою очередь, был потрясен ее красотой:
- О, если бы я был на тридцать лет младше! Молодая девушка-лер, зрелая, как вишня, и искушенная в любовных играх, как профессор эротических искусств! И она путешествует в обществе молодого человека, - он шутливо ткнул ее под ребра. Но тут же вернулся в свое прежнее состояние - состояние смертельно усталого человека, измученного работой.
- Эти шакалы, бритые обезьяны, по крайней мере, оставили там таверну. И он пригласил их в грубую деревянную хату, которая, видимо, была здешней пивной. Пол в помещении был земляной, здесь пахло прелыми листьями и прокисшим пивом. Хатингар налил возле стойки три кружки пива, стараясь не разбудить женщину, которая спала у кассы, и повел их к единственному чистому столику. Лизендир шла, стараясь не наступать на пивные лужи. Они сели, пригубили пиво, и Хан заговорил:
