Джиена хотела ответить, но тут по правому борту раздался крик и всплеск. Алекс увидел, что один из матросов барахтается в воде, а другой что-то кричит ему. А потом, прежде чем он успел запротестовать, какой-то весело скалящий зубы грыз и ухмыляющаяся Джиена схватили его за пояс, подняли и бросили в море. Он изогнулся, пытаясь ухватиться за борт, и в это растянувшееся, как бывает в такие моменты, мгновение отчетливо увидел веселые лица, следящие за его падением. Джиена помахала рукой.
– Я не умею пла… – завопил Алекс, а потом ударился спиной о воду, как о доску. Это выбило воздух из легких, а заменить его могла только соленая вода. Холод, вода, потрясение и боль слились в один страшный удар.
Алекс бешено молотил руками по воде и неожиданно наткнулся на что-то. Ухватился за это что-то с легендарным неистовством утопающего и обнаружил, что оно скользкое и держаться за него трудно. В конце концов Алекс оказался сидящим верхом, когда оно взлетело в воздух; горячая струя ударила в лицо, и он захлебнулся, давясь водой. Изо всех сил вцепился в опору руками и ногами. Все равно что обнимать каучуковый бочонок.
– Держись крепко, аг-га? – проскрипел впереди громкий голос, и, открыв изъеденные солью глаза, Алекс увидел прямо перед собой большой пурпурный плавник, – он обнимал широкую спину дольфина.
Плотная труба из мускулов мчалась вперед, колотя хвостовыми плавниками. Алексу хотелось зажмуриться от жалящей пены, но страх заставил широко раскрыть глаза. Он вонзил ногти в каучуковую кожу и отчаянно уставился на «Очарованную», высматривая веревку, трап – что-нибудь. Джиена прыгнула за борт, и в сердце вспыхнула надежда, что она поможет, спасет от этих безумных зверей.
Мимо быстро проплыл штевень, вклиниваясь между волнами, плещущими через голову. Алекс не заметил, когда поднялись волны, и в любом случае был слишком занят, задыхаясь и кашляя, чтобы задержать дыхание, а значит, заглатывал примерно столько же воды, сколько выкашливал. Но вот они обогнали корабль, и теперь до самого горизонта расстилалась синяя вода. Алекс держался за дольфина из последних сил, зная, что, если упадет, у него не хватит сил попытаться удержаться на плаву.
Напор воды раздирал промокшую одежду, заливал хлюпающие башмаки, срывая их с ног. Дольфин прыгнул в воздух; Алекс услышал крики матросов «Очарованной» и вопли дольфинов, потом снова влетел в воду. На этот раз он попытался задержать дыхание, крепко сжав зубы и стараясь не кашлять. Во рту появился привкус моря, соленого, как кровь.
