— А думал я, Казгирей, что Инал нехорошо делает. Почему он так делает? Казмай — хороший, Ахья тоже хороший. Ахья первый организовал комсомол в Верхнем Батога, и бандиты хотели его зарезать. Другое дело, что Инал не хочет оставить Фаризат своей женой. Ты сам, Казгирей, сказал, что есть для этого причины. Но зачем Инал держит в тюрьме Ахья?
Лю ожидал разъяснения, но его наставник молчал. Тогда Лю продолжил:
— А другие говорят, что Инал добрый. И, смотри, в самом деле: Инал построил мосты, провел дороги, посылает комсомольцев учиться в Москву и в Ростов. Он хотел и Тину послать учиться, но княгиня не пустила ее. А Рум — наша соседка, сестренка Сарымы — и сейчас учится там на артистку. Мой брат Тембот тоже в Москве. И другие мальчики и девочки учатся. Их всех Инал послал в Москву... Вот как!
— Да, все это делает ему честь, — согласился Казгирей, — мы еще не раз поговорим об этом, Лю. Не за горами то время, когда ты и сам станешь многое понимать. А сейчас нам с тобой нужно делать свое дело — учиться! — И вдруг Казгирей заговорил с деланной строгостью: — Да что же ты здесь сидишь? Давно поужинали, пора готовить уроки, ложиться спать. Почему ты здесь?
И в тот самый момент, когда Лю раскрыл рот для того, чтобы наконец во всем признаться Казгирею, на дворе раздался грохот взрыва, задребезжали в окнах стекла.
— Что это? — вскочил Казгирей.
Повсюду забегали люди, на кухне у Матрены загремела посуда. Озадаченный Казмай сходил по лестнице, положив руки на кинжал.
Казгирей и Лю выглянули в окно.
— Да это же Дорофеич! — изумленно воскликнул Казгирей.
И было чему изумляться: Дорофеич, испуганный насмерть, пробежал мимо окна, придерживая расстегнутые штаны.
А случилось вот что.
В Нальчике на базаре, после того как все было успешно куплено, Дорофеич решил вознаградить себя. Он уговорил Сосруко отдать ему новую гимнастерку (а Сосруко ею так гордился), обещая взамен другую, лучшую, командирскую. Гимнастерку Дорофеич продал, на вырученные деньги крепко выпил, а вернувшись в Буруны, забыл о своем обещании и вместо новой командирской гимнастерки выдал Сосруко старую, поношенную. Вот Сосруко и решил отомстить, напугав старика взрывом консервной банки, начиненной порохом. Высмотрел, когда Дорофеич уединился в уборной, и поджег фитиль. Никто не мог предвидеть грозных последствий непристойной выходки Сосруко. Этого не мог предвидеть даже Казгирей, который строго наказал виновного, лишив его звания барабанщика в оркестре и устранив от участия в спектакле.
