- Что же мы с ними делать-то теперь будем? - поинтересовался Итернир, критически оглядывая принца, спящего вповалку с крестьянином, - оставить здесь, что ли?
Ригг поднял голову, пристально огляделся вокруг, потянул воздух носом, и ответил:
- Думаю, одних оставлять опасно - рядом лес, всякое может случиться.
- Это ты с чего взял, что лес? - изогнул бровь Итернир, - это вон та темная полоска у горизонта и есть лес?
- Да. Я ж нюхом его чую.
- А ты же охотник, - сделал вид, что все понял Итернир, - но все же, что же нам теперь с ними-то делать?
"Снимать штаны и... бегать": саркастично добавил он про себя, но вслух ничего не сказал.
С ответами никто не спешил.
- Что до меня, - решил сдвинуть дело с мертвой точки Итернир, я бы оставил этого порфиророжденного... хотя, от того же Крына я бы мух отгонял, спаситель все-таки.
- Ты же сам говорил, - несмело сказал Ригг, - Кан-Туну и говорил, что ежели суждено одному дойти, то так тому и быть. Своим чередом. А пока навроде того, что нечего и в петлю лезть... ну, или что-то в этом роде...
- Я? Говорил?
- Да, - пожал плечами Ригг.
Итернир вопросительно повернулся к Лансу. Тот молча и тяжело взглянул на него, но так ничего и не сказал.
-Ну, говорил, - попытался отмахнуться Итернир, но, после минутного раздумья, все же решил, - а, пожалуй, что так оно и вернее. Я, кстати, и вообще уже давно предложить хотел, да все не судьба, что-то, чтобы идти всем вместе. Тогда хотя бы один может действительно и дойдет. Вы то как на это смотрите?
- Я думаю, что так вернее, - ответил Ригг, и видно было, что на его душе стало спокойнее.
- А ты, - обратился Итернир к Лансу.
Тот посмотрел на него, потом себе под ноги, снова поднял взгляд, как тяжелый камень, на Итернира и коротко кивнул головой.
- Ну, что же, теперь надо подождать, пока эти чудики проснутся и дальше в путь. И уж не знаю как вы, - заявил он, сладко позевывая, - но я, пожалуй, поступлю по их примеру, денек другой.
Столь бесцеремонно оставив делить право первой стражи Риггу с Лансом, он уже скоро громогласно храпел, хорошенько завернувшись в как следует свой поношенный плащ. Да так храпел, что, если бы здесь были птицы, то, оглушенные, они бы умирали прямо в полете.
Здесь ступени уже не были столь высоки и узки. Напротив, они становились все шире и шире, а высота их и вовсе сходила на нет. Испещренные трещинами, крошащиеся в мелкий песок, под напором отчаянно пробивающейся травы, они выглядели несравненно роднее и живее, чем там, внизу, мертвые и безупречно отполированные.
