– А какая завтра у него стрельба? – удивился Скворушкин. – Юноши закончили, он областной чемпион, кстати, поздравляю!
– Ка-ак, товарищ Скворушкин! – воскликнул майор. – Павел Николаевич! А МВ-6? Он же готов для серьезной стрельбы!
– Так это ж для мужиков. Для совсем взрослых! Три часа! А ты что – можешь? Стрелял?
Теперь он спрашивал только Бориса.
– Многократно! – ответил Боря, опять улыбаясь во все свои ослепительные зубы.
– И многодневно! – подтвердил Гордеевич. – Уж поверьте! – И убедил: – Он же единственный серьезный стрелок на весь наш тир! Стреляет у меня день и ночь!
– Но, но, – поправил Скворушкин, – если стрелок ночью не спит, утром не метко стреляет!
Они отправились со двора втроем, дошли до автобусной остановки и все обсуждали, как же получится у Бори такая взрослая стрельба. Скворушкин больше улыбался, чем хмурился. Потом снова спросил:
– Ну, так вы куда?
– Искать гостиницу. Или какой дом колхозника. Если, конечно, еще колхозники остались.
– С оружием-то? – удивился тот. И вдруг предложил: – А давайте-ка ко мне. Все мои на даче, я один, айда! Не оставлять же вас на улице!
Немаленький ведь чин был у Скворушкина, все-таки полковник, а квар-тирёшка оказалась у него убогая, хоть и двухкомнатная, в блочном, облупленном старом доме. Взрослые шустро принялись готовить ужин, ведь Хад-жанов по дороге заскочил в магазин и набрал там всяких банок – вот они теперь, в раскрытом виде, громоздились на столе, придвинутом к дивану в комнатке побольше – в зале, по определению майора.
– Да уж, в зале! – усмехался Скворушкин. – Эту-то едва выбили, служил я не здесь, ясное дело, а в группе войск, в ГДР – где теперь эта группа войск, где эта ГДР? Стыдно сказать, уезжали – почти бежали. Точно какое-то безумное отступление! Кутузов бы от сраму помер. Ну, и всех рассовывали по разным карманам – меня сюда.
Он мотал головой, матюгался, не обращая внимания на Борю, а вернее ровняя его к себе, раз уж он стрелок. А стрельба – дело мужское, значит, привыкай ко всему мужицкому, если еще не привык.
Потом они допоздна сидели, полковник смолил старинный, давно вышедший из моды «Беломор» и рассказывал про свою жизнь, перемежая отступлениями о нынешней стрельбе.
Когда старшие стали говорить о завтрашних соревнованиях, Борис старался все запомнить, но ничего особенного полковник так и не сказал, кроме разве пояснения про Ершова.
– Это совсем молодой парень, всего-то старлей, недавно закончил общевойсковое училище, сунули сюда, на собачью работу, замначкомендатуры, рвется на перевод, но потерпеть надо, первое назначение отстучать «от» и «до». Вот он на стрельбу и налег. Мастером спорта стал еще в училище, теперь, похоже, через стрельбу и хочет убраться. Как? Да выиграть сперва надо округ, потом попадет на всероссийские. А там выиграешь – заберут в ЦСКА. Они всемогущи!
