Мужики и бабы | страница 68



– Как не знать… – залепетала хозяйка. – Кому я скажу!.. Я, чай, зла себе не желаю.

– Ну, вот. Поехали!

Ларион быстро снял валенки, натянул сапоги, прихватил зипун, и они вышли.



Когда выехали на улицу, Иван накинул свитку на бушлат и поднял высокий стеганый воротник. На селе было тихо, пустынно. В окнах кое-где светились тусклые огоньки – люди большей частью уже спали. И только в конце Нахаловки, куда они ехали, на Красной горке, заливалась гармошка и звенели девичьи голоса.

– Сверни в заулок! Объедем мимо кирпичного завода, – приказал Жадов Лариону.

Тот шевельнул вожжами, и пегий мерин свернул в Маркелов заулок, ехали вдоль длинного плетня, потом спустились с горы, пробухали по новому бревенчатому мосту и взяли с дороги левее, вдоль обрывистого берега Пасмурки, мимо кирпичного завода, поднялись на высокое Брюхатово поле, где проходила столбовая дорога на Большие Бочаги. Крупный мерин тихо трюхал рысцой, опустив голову и помахивая хвостом, пустая телега шумно громыхала на жесткой полевой дороге, а где-то в задке высоко и надсадно зудела железка.

– Что у тебя за музыка в задке? – сдавленно спросил Жадов.

– Коса звенит, а что? – сказал Ларион.

– Это еще зачем?

– Коса-то? Как зачем? На обратном пути травы накошу, Сообразило…

– Тьфу, мать твою!.. – Иван скверно выругался, пошарил в задке, нашел косу, обмотанную вместе с замком и разводным ключом портянкой, и выбросил ее из телеги.

– Тпрру! – Ларион натянул вожжи.

Мерин остановился. Ларион молча спрыгнул с телеги, поднял косу и, засовывая ее под свое сиденье, под мешки, ворчал:

– Ишь ты… Сообразило. Горазд! Чужим-то добром разбрасываться.

– Об нее порежешься, дура! Вернемся с дела – я тебе три косы дам.

– Заткни их себе в ж… свои косы-то. На моей косе два лебедя. Ей цены нет, – Ларион оправил мешковину над косой и влез на телегу.

– А ну-ка, дай вожжи! – Иван вырвал у Лариона вожжи, встал на колено и огрел мерина вдоль спины кнутом.

Тот подпрыгнул, вскинул голову и, проскакав немного наметом, перешел на крупную, машистую рысь.

– Куда ты гонишь? Чай, лошадь не казенная, – проворчал Ларион.

– Молчи! – цыкнул Иван. – Не то суну дулю под дых, и запоешь у меня другим голосом.

Когда перевалили крутобокий Волчий овраг и выехали на просторное попово поле, потянуло свежим ветерком, из-за горбины заречного Бреховского бугра поползли темные навалистые облака, похожие на растрепанные копны сена. Вскоре они закидали, заслонили луну, и на земле стало таинственнее и глуше, словно телега въехала в Сырое ущелье. К Большим Бочагам подъехали в кромешной мгле.