– Как мне доложили, вас застали именно там, в конюшне, в тот самый момент. Откуда мне знать, что не вы выпустили этих коней, просто чтобы привлечь к себе внимание? Хотите, чтобы все посмотрели на Джейда, и устраиваете этот маленький спектакль…
– Красиво сказано! А вилами я тоже сама себя избила? Уверяю вас, я не настолько ловка.
– По-моему, вы неплохо держитесь на ногах, расхаживаете повсюду. На мой взгляд, ничего страшного с вами не случилось.
Я скинула куртку и встала.
– Ну ладно. Обычно на первом допросе я так себя не веду, но если вы обещаете не называть меня шлюхой…
Повернувшись к нему спиной, я до самой шеи задрала свитер.
– Если эти отметины выглядят хотя бы примерно так же, как болят…
– Господи.
Он произнес это негромко, без злости, без нажима, как будто из него вдруг выпустили весь пар. Вряд ли дело было в свежих рубцах, которыми наградил меня нападавший, – скорее в пестрой сетке шрамов, украшающих мою спину последние два года.
Не того я сейчас хотела. Совсем не того. Со шрамами я живу уже очень давно. Они – часть меня. Я никому их не показываю, потому что и себя тоже не особо демонстрирую. Я о них не думаю. И не смотрю на них. Ущерб, нанесенный моему телу, странным образом мне безразличен, потому что я сама стала безразлична себе.
И вдруг этот ущерб сделался очень важен. Я почувствовала себя эмоционально раздетой. Беззащитной.
По-прежнему стоя спиной к Лэндри, я одернула свитер, взяла куртку. Мне было стыдно, и я злилась на себя.
– Забудьте, – буркнула я. – Поеду домой.
– Будете предъявлять иск?
– Кому? – поворачиваясь к нему лицом, фыркнула я. – Подонку, которого вы не удосужитесь ни найти, ни тем более допросить? Ведь все происходящее вокруг ипподрома не представляет для вас ни малейшего интереса? Если только, разумеется, кого-нибудь все-таки не убьют.
Он не нашелся что ответить.
Уголок моего рта приподнялся в подобии злой улыбки. Я шагнула мимо него к двери.
– Всего доброго, Лэндри. Найду труп – позвоню.
– Эстес, погодите.
Когда я снова обернулась и посмотрела на него, он отвел глаза.
– Вам надо к врачу. Я вас отвезу. Может быть, у вас сломано ребро.
– Бывало и похуже.
– Господи боже, ну вы и упертая!
– Не нужно мне вашей жалости, – отрезала я. – И сочувствия вашего не нужно. Не надо меня любить или переживать за меня. От вас мне ничего не нужно, кроме того, чтобы вы делали свою работу. Но, очевидно, я хочу слишком многого. Не надо меня провожать. Я дорогу помню.
Лэндри все-таки довел меня до вахты. В полном молчании мы получили обратно оружие. Пока шли по коридору и спускались по лестнице, я делала вид, будто он перестал существовать.
