Но, в отличие от Виктории, проваливаясь в сладчайшую дрему любви и неги, он просыпался с холодным рассудком. Терять голову Федор не собирался. Он лишь чуть-чуть подыгрывал ей, вернее, угадывал ее сокровенные желания и исполнял их. Хочет Виктория, чтобы он был чистым, непорочным, влюбленным только в нее одну? Он таким и будет. За все время знакомства, Федор даже искоса не посмотрел ни на одну встречную женщину или девушку. А сколько было их, молодых и красивых, достойных внимания и восхищения.
Он знал, по какому сценарию дальше потечет их ночь. Как всегда, она начнет перебирать ему кудри и расспрашивать.
– Феденька! Ты о себе ничего не рассказываешь.
– А что рассказывать?
– Как ты жил, где работал?
Федор медленно, сквозь сон, роняет редкие слова. Все слова у него в цвет. Пока никто не обижался.
– Где работал, там и жил. На стройке жил. Дом мы строили одному бизнесмену. Особняк.
– А почему ушел?
– Жена бизнесмена часто стала приезжать, командовать. А он, жену ко мне приревновал. Взял и за три месяца вперед мне выплатил, вроде как пособие. Уволил. Чего мне было оставаться.
– А жена?
– Что жена?
– Очень расстроилась?
– Нет, не очень! Но ребята сказали, перестала после приезжать.
Виктория начинает Федора тормошить и окончательно будит.
– У тебя с нею что-нибудь было?
– С кем?
– Ну, с женой этого бизнесмена?
– Нет! У меня с нею ничего не было, это у нее со мною было.
Федор обнимает покрепче Викторию и кладет голову на ее пухлую, белую руку. Его нос начинает щекотать мускус женского терпкого пота. Он будит в нем желание. Проснувшийся самец старается поладить с податливым и сладким телом, но его отталкивают. Женская логика никак не может справиться с предложенной дилеммой.
– Как у тебя ничего с нею не было, а у нее с тобою было? Объясни! – спрашивает Виктория. Федор пробует взять ее силой. Сопя и возбуждаясь все больше, он отвечает:
– Она, дура, в бинокль смотрела со второго этажа, а муж ее застукал. У них вспыхнула гражданская война, а я крайним оказался.
Виктория слабеет в его руках.
– А она тебе была безразлична?
Вожделение, нежность, животная страсть, все вместе двигают языком Федора. Ему кажется, что он не лукавит.
– Только ты одна, ясноликая, луною светишь мне на небосводе. Одну тебя хочу я пить и целовать. И сладкую твою печать готов я утром, днем и ночью, по взмаху первому ресниц срывать, срывать, срывать!
Женщина не крепость. Осыпь ее любовными стрелами, и она сама сдастся.
Виктория провела упоительную неделю. И сегодняшняя ночь, их последняя ночь упоительна. Федор сладкоречив и нежен. Он любуется в лунном свете ее роскошным телом.
